"Урсула Ле Гуин. Sur (Краткий отчет об антакртической экспедиции "Ельчо" в 1909-1910 годах)" - читать интересную книгу автора

выступления поэтов. (Много позже мы узнали, что сэр Эрнест перестроил
хижину, когда побывал здесь за год до нас.) В хижине царили грязь и
беспорядок: открытая фунтовая банка с чаем, валяющиеся повсюду пустые
жестянки из-под мяса, рассыпанные галеты, собачьи экскременты - замерзшие,
конечно, но это не сильно меняло дело. Без сомнения, последние обитатели
покидали хижину второпях, возможно, даже во время снежной бури. Но банку с
чаем они могли бы и закрыть. Впрочем, нелегкое искусство ведения домашнего
хозяйства - занятие не для любителей, здесь требуется профессионализм.
Тереза предложила использовать хижину в качестве базы. Зоя в свою
очередь предложила ее просто поджечь. В конце концов мы захлопнули дверь и
оставили все как есть. Пингвины это, похоже, одобрили и с радостными
криками проводили нас до самой шлюпки.
В заливе Мак-Мердо льда не было, и капитан Пардо предложил перевезти
нас с острова Росса на побережье Земли Виктории, где мы смогли бы
поставить лагерь у подножия Западных гор, на твердой сухой земле. Но эти
горы с темными от штормов пиками, отвесными пропастями и ледниками
выглядели так же мрачно, как описал их капитан Скотт во время своего
путешествия на запад, и никто из нас не захотел искать там прибежища.
Возвратившись в тот вечер на корабль, мы решили повернуть назад и
поставить лагерь, как планировалось раньше, на шельфовом леднике: все
имевшиеся у нас отчеты указывали, что наиболее удобный путь на юг
пролегает через ровную поверхность барьера, потом по одному из
перетекающих в него ледников на высокогорное ледовое плато, по-видимому,
занимающее всю центральную часть континента. Капитан Пардо возражал против
этого плана, обеспокоенный опасностями, грозящими нам в том случае, если
кромка ледника, где будет расположен наш лагерь, оторвется и начнет
дрейфовать к северу. "Что ж, - сказала Зоя, - тогда вам не придется плыть
за нами так далеко". Тем не менее капитан настоял, чтобы в лагере осталась
одна из шлюпок с "Ельчо", на всякий случай. Позже она пригодилась нам для
рыбной ловли.
Мои первые шаги по антарктической земле, мой единственный визит на
остров Росса вовсе не были сплошным безоблачным удовольствием. Мне
вспомнились тогда строки одного английского поэта: "Лишь человек извечно
грешен, хотя ему открыты все пути".
Оборотная, скрытая от глаз сторона героизма нередко довольно печальна:
женщины и слуги прекрасно это знают. Но они знают также и то, что героизм
от этого не менее реален. А ведь достижения человеческие не так уж велики,
как люди думают. Большими могут быть небо, земля, море, душа... В тот
вечер, когда корабль снова плыл на восток, я смотрела назад. Уже минула
середина сентября, и солнце стояло над горизонтом больше десяти часов в
день. Весеннее солнце, повисающее над пиком вулкана Эребус высотой в
двенадцать тысяч футов и окрашивающее шлейф дыма и пара в
розовато-золотистый цвет. Дым трубы нашего маленького парохода растворялся
в синеве потемневшей от сумерек воды, и мы медленно продвигались вдоль
громадной бледной стены льда.
Вернувшись в залив Косаток (как мы узнали позже, сэр Эрнест назвал его
заливом Китов) [на российских географических картах принято название
"бухта Бей-оф-Уэйлс"], мы нашли небольшую бухту, где край ледового барьера
вздымался над водой не очень высоко: это облегчало нам высадку с корабля.
"Ельчо" закрепил якорь во льду, и несколько долгих, трудных дней мы