"Урсула К.Ле Гуин. Дикие девушки" - читать интересную книгу автора

недвижимая - собственность принадлежала Коронам. "Поэтому", заключила Мод,
"Короны позволяют людям Корней жить в Городе, позволяют им иметь это или
другое жилище, в обмен на их работу и на то, что их рабы выращивают в
полях."
"В награду за труды", поправила ее Ната, всегда вежливая, никогда не
высмеивающая. "Небесный Отец создал Город для своих сыновей, людей Короны. А
они вознаграждают хороших рабочих тем, что позволяют жить в Городе. Как наши
хозяева, Короны и Корни, вознаграждают нас за труд и послушание, позволяя
нам жить, есть и иметь кров."
Мод не сказала: "Однако..."
Ей было совершенно ясно, что эта система была в действительности
обменом, и обменом нечестным. Она прибыла из достаточно далекого места,
чтобы видеть все со стороны. И будучи исключенным из взаимообмена, только
настоящий раб мог видеть всю систему незамутненным глазом. Но Мод ничего не
знала о других системах, о самой возможности другой системы, которая
позволила бы ей сказать: "Однако..." Ната тоже не знала об альтернативе,
которая возможна даже тогда, когда недосягаемо само пространство, где есть
место для справедливости, и в котором слово "однако" может быть сказано с
пользой.
Ната принялась учить девочек туллу как жить в Городе, и делала она это
с подлинной заботой. Она учила законам. Она учила во что верить. Законы не
включали в себя справедливости, поэтому справедливости она их не обучала. И
хотя она сама не верила в то, во что верят все, все же она учила их, как
уживаться с теми, кто верит. Мод, когда появилась, была дикой и храброй, и
Ната легко могла бы позволить ей думать, что у нее есть права, поощрить ее к
мятежу, а потом следить, как ее выпорют, изуродуют или отправят на поля
работать до самой смерти. Некоторые женщины-рабыни сделали бы именно так.
Ната, с которой хорошо обращались почти всю ее жизнь, и с другими обращалась
хорошо. Обладая теплым сердцем, она близко к сердцу приняла девочек. Ее
собственный мальчик был человеком Короны, и она гордилась своим маленьким
божком, но и диких девочек она любила тоже. Ей нравилось слушать, как Бед и
Мод разговаривают на языке кочевников, как делали они временами. Мал к тому
времени язык уже забыла.
Мал скоро выросла из своей пухлости и стала тонкой, как Мод. Через пару
лет, проведенных в Городе, обе девочки стали весьма отличаться от крепких
маленьких диких кошек, что поймал Бела тен Белен. Они были стройными,
выглядели изящно. Они ели хорошо, и жили без усилий. На самом-то деле, они в
те дни не смогли бы выдержать жестокий ритм бега их захватчиков к Городу.
Они мало упражнялись, если не считать танцев, и не занимались работой.
Консервативные семейства Короны, вроде Беленов, не позволяли своим женам из
рабынь заниматься работой, которая ниже их, а любая работа ниже Короны. Мод
сошла бы с ума от скуки, если б бабушка не позволяла ей бегать и играть во
дворе хозяйства, и если б Туджу не учила ее фехтовать и танцевать с мечом.
Туджу любила свой меч и искусство владения им, которое она изучала ежедневно
с пожилыми жрицами. Экипировав Мод затупленным бронзовым учебным мечом, она
передавала все, чему научилась сама, чтобы заиметь партнера для практики.
Меч Туджу был исключительно остер, но она уже пользовалась им искусно, и ни
разу не поранила Мод.
Туджу еще не одобрила ни одного из поклонников, что приходили и
бормотали у желтого занавеса ханана. Она безжалостно передразнивала их,