"Фриц Лейбер. Ведьма" - читать интересную книгу автора - Что происходит? - пробормотал он, заметив, что Норман смотрит на
него. - Вы не сказали мне, что ждете жену. А она выглядит так, словно одетая искупалась в бухте. Мы не хотим, чтобы про нашу гостиницу пошла дурная слава... - Все в порядке, - проговорил Норман, сознательно отдаляя тот миг, когда ему придется взглянуть в лицо Тэнси. - Извините, что забыл предупредить вас. Давайте мне сумку. , - В прошлом году у нас случилось самоубийство, - портье, похоже, не сознавал, что размышляет вслух, - с нас вполне хватит. Наконец он стряхнул с себя оцепенение, попятился, спустившись на несколько ступенек, поставил саквояж, повернулся и чуть ли не бегом сбежал по лестнице. Норман неохотно перевел взгляд на Тэнси. Лицо ее было бледным, очень бледным и лишенным всякого выражения. Губы имели синеватый оттенок, волосы прилипли к щекам, густая прядь, ниспадая на лоб, полностью скрывала один глаз, а другой взирал тускло и безжизненно. Руки безвольно свисали вдоль тела. С подола платья капала на пол вода. Губы разошлись. Голос напоминал монотонное журчание воды. - Ты опоздал. Опоздал на минуту. Глава 15 Они возвращались к этому вопросу уже в третий раз. который движется по кругу, ступая на одни и те же стебли травы. Уверенный, что снова ничего не добьется, он тем не менее спросил: - Но как ты можешь потерять сознание и одновременно понимать, что ты его потеряла? Если твой мозг пуст, каким образом ты догадываешься о его пустоте? Стрелки на его часах подползали к трем утра. В сумрачном гостиничном номере как-то по-особенному остро ощущались ночные холод и хворь. Тэнси в купальном халате Нормана и меховых тапочках сидела в кресле; голова ее обернута была полотенцем, а на коленях лежало одеяло. Раньше в подобном наряде она выглядела бы маленькой, но чрезвычайно привлекательной девочкой, но это раньше. Если размотать полотенце, под ним окажется череп с дыркой, через которую извлекли мозг, - именно такое чувство испытывал Норман, когда ему за разговором случалось взглянуть в глаза жены. - Я ничего не знаю, - сорвалось с бледных губ. - Я только говорю. Мою душу забрали. - Голос принадлежит не ей, а телу. Да, подумалось Норману, и тон этого голоса нельзя назвать даже наставительным: уж слишком он бесцветен. Слова произносились размеренно, с одинаковой интонацией, походили друг на друга как две капли воды и напоминали монотонный шум какого-нибудь агрегата. Меньше всего на свете Норману хотелось приставать с расспросами к этой карикатуре на человека, но он чувствовал, что должен любой ценой вызвать хоть какой-то отклик на застывшем, словно маска, лице, должен найти зацепку, от которой мог бы оттолкнуться в рассуждениях его собственный мозг. |
|
|