"Фриц Лейбер. Ночь волка" - читать интересную книгу автора

идею оставил на потом.
Не думаю, что хоть один из нас точно сознавал, что говорит. Не верю, в
частности, чтобы Алисе доставало возраста на собственном опыте испытать все
те вещи, о которых она говорила. Эти слова, которые вырывались из нас, были
просто сакраментальными символами надолго подавленных желаний.
- Рэй, - Алиса рванулась ко мне, - давай поднимемся на борт.
- Да, - ответил я с готовностью, а потом обнаружил небольшую загвоздку.
Люк, ведущий в самолет, находился в паре футов над нашими головами. Тот, кто
первым захочет забраться на борт, - или кого будут втаскивать на борт, как,
например, Алису из-за ее искалеченной руки, - моментально сдастся на милость
оставшегося. Я полагаю, та же мысль пришла в голову и Алисе, потому что она
остановилась и посмотрела на меня. Это было немножко похоже на старую
головоломку о волке, козе и капусте.
Может быть, кроме того, мы оба опасались, что самолет окажется
ловушкой?
Папаша разрешил проблему самым непосредственным образом, чего и
следовало от него ожидать. Он спокойно встал между нами, слегка подпрыгнув,
ухватился за изогнутый порожек, подтянулся и взобрался в самолет так быстро,
что у нас едва ли хватило бы времени предпринять что-нибудь по этому поводу,
даже если бы мы хотели. Папаша вместе со всеми своими ножами вряд ли намного
выбивался из легчайшей весовой категории. Самолет просел на дюйм, а потом
снова качнулся вверх.
Как только Папаша исчез из поля зрения, я отступил назад, доставая свой
тридцать восьмой, но секундой позже старик выглянул из люка и, облокотившись
на подножку, расцвел улыбкой.
- Поднимайтесь, - сказал он - Местечко что надо. Обещаю, покуда не
заберетесь, не нажимать ни на одну кнопку, хоть тут их целая тьма
Я ухмыльнулся в ответ и стал подсаживать Алису. Ей это не понравилось,
но она не могла не признать, что вынуждена быть следующей. Она зацепилась
крюком за порожек, а Папаша ухватил ее за левое запястье пониже большой
рукавицы и потянул.
Потом настала моя очередь. Мне это не нравилось. Мне не нравилось, что
эти двое будут нависать надо мной в то время, как мои руки будут беспомощно
цепляться за порожек. Но я подумал: "Папаша - чокнутый. Чокнутым можно
доверять, по крайней мере кое в чем, хоть и нельзя доверять больше никому" Я
начал подтягиваться. Ощущение было странным: самолет сначала поддался, а
потом стал сопротивляться, как живое существо. Для него, видимо, было
несложно справиться с нашим общим весом, который все равно едва превышал
половину веса Пилота.

Внутри кабина оказалась маленькой, но, как Папаша и говорил, до чего же
там было здорово! Все выглядело мягким и закругленным, какой представляешь
себе собственную утробу, и почти все было приятного для глаза
тускло-серебристого цвета. В целом очертания чем-то напоминала внутренность
яйца. В носу, который представлял собой тупой конец яйца, размещались пара
экранов, широкий обзорный иллюминатор и несколько маленьких циферблатов, а
целый легион кнопок, о котором упоминал Папаша, выстроился наподобие
клавиатуры пишущей машинки. Правда, кнопок, на которых не было никаких
обозначений, хватило бы, чтобы писать по-китайски.
Сразу за приборной доской, ближе к корме, стояла пара очень удобных