"Фриц Лейбер. Крупинка Темного Царства" - читать интересную книгу автора

потустороннюю белиберду - то с первых же шагов выяснишь, что эту территорию
уже давным-давно застолбил доктор Райн, вооруженный нетленными картами
Зеннера, а с ним еще целая банда парапсихологов, которые в один голос начнут
тебя уверять, что весь мир духов и привидений у них надежно под колпаком, и
которые не меньше физиков помешаны на классификации и картотеках.
- Но что самое худшее, - продолжил я, когда мистер М. слегка
притормозил перед изрытым ухабами подъемом, - у нас уже тридцать три
поколения дипломированных психиатров и психологов (ты уж прости, Франц!)
только тем и занимаются, что объясняют любое твое странное чувство или
настроение либо работой твоего подсознания, либо особенностями
взаимоотношений с другими людьми, либо прошлыми эмоциональными
переживаниями.
Вики хмыкнула и вставила:
- Все эти сверхъестественные ужасы у них почти всегда оборачиваются
детскими переживаниями и страхами, связанными с сексом. Мама, мол, это
ведьма, с полными тайны выпуклостями за кофточкой и потайным заводом по
деланью детей в животе, а страшный щетинистый демон с громовым голосом -
всего-навсего старый добрый папочка.
В этот момент "Фольксваген", уворачиваясь от очередной россыпи камней,
опять нацелился почти прямо на солнце. Я успел зажмуриться, но Вики оно
застало врасплох, насколько я мог судить по тому, как она через мгновенье
заморгала и отвела прищуренные глаза на громоздящиеся сбоку от машины скалы.
- Вот именно, - сказал я ей. - Дело в том, Франц, что все эти
специалисты действительно специалисты, шутки в сторону, все они давно
поделили между собой любые внешние и внутренние миры, и едва мы замечаем
что-либо странное, как тут же обращаемся к ним (неважно, на самом ли деле,
или же просто в воображении), и сразу готовы вполне рациональные и
приземленные объяснения. И поскольку любой такой специалист понимает в своей
специальной области гораздо лучше нас, нам остается только без лишних слов
принять такие объяснения на веру - или же спорить, в глубине души сознавая,
что ведем себя точно упрямые романтичные подростки или совершеннейшие
чудики.
- В результате, - закончил я, когда "Фольксваген" благополучно миновал
несколько глубоких рытвин, - для потустороннего в мире попросту не остается
свободного места - хотя его навалом для грубых, топорных, дурацких,
смехотворных подделок, что убедительно доказывает засилье всяких заскорузлых
"ужастиков" в кинематографе и прорва псевдо-фантастических и психоделических
журнальчиков с их малограмотным черным юмором и битниковскими шуточками.
- Смейтесь во тьме, - с улыбкой провозгласил Франц, оглядываясь назад,
где поднятое "Фольксвагеном" облако пыли стекало по склону утеса вниз, в
поросшее кустарником глубокое ущелье.
- В смысле? - удивилась Вики.
- Люди по-прежнему боятся, - просто ответил Франц, - и все одних и тех
же вещей. Они просто изобрели большее число уловок, чтобы защититься от
своих страхов. Научились говорить громче, быстрей, хитрей, веселей - и с
большей претензией на всезнайство - чтоб заглушить эти страхи. Да что там, я
могу привести...
Тут он резко примолк. Его, похоже, действительно всерьез взволновала
эта тема, сколь старательно ни прикрывался он маской холодного философа.
- Я могу пояснить свою мысль, - объявил он, - при помощи простой