"Фриц Лейбер. Безумие" - читать интересную книгу автора

кредита в безопасном предсказуемом режиме. Вот почему Управление космических
исследований возглавляет человек, склонный к эйфории, - для развития
ускоренными темпами. Почему кататонику поручили ведать культурой? Чтобы
культура в безудержном рвении не замкнулась сама на себя.
Карсберри безучастно наблюдал за приближающимся самолетом.
- Но тогда зачем... - начал он тупо.
- ...зачем вас поставили Всемирным управляющим? - подхватил Фай. - А
разве не ясно? Разве не говорил я несколько раз, что вы невольно принесли
немало пользы? Вы интересовали нас, вы были практически уникальны. Наш
основной принцип - выражать свою индивидуальность любым образом. В вашем
случае это предполагало назначение вас управляющим. Все вместе взятое
получилось отлично, мы многому научились... К сожалению, эксперимент
все-таки пришлось прервать.
Самолет коснулся стены, обозначился соединительный шлюз.
- Вы, безусловно, понимаете, почему это было необходимо? - торопливо
продолжал Фай, подталкивая Карсберри к открывшемуся проходу. - Уверен, что
понимаете. Все сводится к вопросу о здравой психике. Что есть здравая
психика - сейчас, или в ХХ веке, или в любое время? Соответствие норме.
Теперь вам ясно, не правда ли, что произошло с вами и вашими воспитанниками?
Вы были не в силах приспособиться к окружающему обществу - лишь только
делали вид, а ваши ученики не могли и этого.
Уже в проходе Карсберри обернулся.
- Вы хотите сказать, что все эти годы потакали мне?
Шлюз закрылся. Фай не ответил на вопрос.
Когда самолет полетел, Генеральный секретарь прощально помахал рукой,
обмазанной зеленым газоидом.
- Вам будет там очень хорошо! - закричал он вслед. - Великолепные
условия, все возможности для занятий и полная библиотека литературы
двадцатого столетия!
Черная точка самолета исчезла на горизонте. Фай повернулся, заметил
газоид на руках и стряхнул его в шахту.
- Рад, что не увижу больше этого человека, - пробормотал он скорее
себе, чем Хартману. - Он начал оказывать на меня слишком большое влияние. Я
даже стал опасаться, - его лицо внезапно приняло бессмысленное выражение, -
за свой рассудок.