"Анатолий Леонидович Лейкин. Портрет механика Кулибина (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

И тем не менее они могут не знать о нем того, что знаю я.
Итак, почему я обращаюсь ко внукам и правнукам через головы
современников? Зачем уподобляюсь капитану парусника, потерпевшего крушение
в открытом море? Перед тем, как последним покинуть тонущий корабль, он
бросает в бушующие волны бутылку с запечатанным в ней письмом в надежде,
что когда-нибудь оно прояснит судьбу пропавшего без вести корабля. Так же
поступаю и я, в надежде, что рукопись моя сохранится до лучших времен.
Скорее всего, она будет храниться в ящике среди старых бумаг, где-нибудь
на чердаке. Допускаю даже, что ее будущий владелец не успеет вовремя
распорядиться ею и она обнаружится случайно лет эдак через сто пятьдесят.
Я знаю, что при моей жизни я не могу рассчитывать на публикацию моей
рукописи сразу по нескольким причинам. Во-первых, жестокая цензура,
установившаяся после событий 14 декабря 1825 года, все равно не пропустит
ее. Во-вторых, живы еще многие могущественные лица, которые на моих глазах
погубили одно из самых значительных изобретений Кулибина, и вряд ли
найдется такой издатель, который посмеет бросить им дерзкий вызов. И
наконец, в-третьих, подобная публикация погубит меня самого.
Но и молчать я тоже не могу. Я вынужден взяться за перо еще и потому,
что вскоре после смерти Кулибина стали появляться статьи, совершенно
искажающие образ славного механика. Подлинная жизнь изобретателя в них до
неузнаваемости приукрашена, судьба его выдающихся открытий остается
неизвестной. Зато, вопреки очевидным фактам, авторы утверждают, что Иван
Петрович всегда пользовался вниманием и поддержкой со стороны придворных и
власть имущих, а его усердие в работе было достойно вознаграждено.
"Жизнь и кончина Ивана Петровича Кулибина, - разливаются соловьями
верноподданные писаки, - служат приятнейшим убеждением, что у нас в России
не одно богатство и знатность возвышаются и торжествуют, что гражданин с
дарованием - в бороде и без чинов, - может быть полезен отечеству, почтен
от монархов, уважаем и любим от соотичей, счастлив и боготворим в своем
семействе..."
По праву очевидца, смею утверждать; в жизни было совсем по-другому.
Об этом я и постараюсь рассказать в своих записках...


2

В ту ночь, накануне открытия Макарьевской ярмарки, 15 июля 1808 года,
снилась мне милая матушка.
Будто возвращаемся мы с ней после покоса домой, далеко отстав от
других косцов. Лучи заходящего солнца золотят ее нежные локоны,
высвечивают до дна глубокие озера синих глаз. Русые волосы, обычно
заплетенные в тугую косу до пояса и покрытые платком, вольно рассыпаны по
плечам. Нежный овал лица напоминает ромашку на опушке леса.
Я нарвал их там целую охапку и плету ей венок, добавляя луговые ирисы
и незабудки.
Яркая бабочка с необыкновенным узором на крыльях как магнитом
притянула мой взор. Я кладу венок на землю и крадусь за нею. Бабочка
беззаботно порхает в воздухе, перелетает с цветка на цветок. Задерживается
на одном, отдыхает, сводя и разводя крылышки. Я тихонько подкрадываюсь к
ней, накрываю ладошкой.