"Гэвин Лайл. Изнанка неба " - читать интересную книгу автора

достоянием толпы, попали на рынок. Но если кому-то удалось сохранить свое
состояние, то это его собственность и никакое правительство не вправе
наложить на него свою лапу. Это самое замечательное свойство бриллиантов: их
нельзя национализировать. Можно проломить голову хозяину и все отобрать. Но
правительство так поступить не может. Так что все по-прежнему пылится в
чулане.
- Кроме, - процедил он сквозь зубы, - двух ящиков.
- Верно, - согласился я, - кроме двух ящиков.
Он ненадолго задумался.
- Трудно в это поверить, что с такими деньгами они не смогут нанять
детектива, чтобы выяснить, куда все подевалось.
- Не стану с тобой спорить.
- Значит все это не слишком правдоподобно.
- Ты прав, - сказал я. - Но как мне кажется, все это могло случиться
именно так. Хотя ручаться не могу. Нет никаких гарантий, что вся эта история
не блеф.
Мой напарник с облегчением кивнул. С этой мыслью ему жить было легче.
Это было вполне в его духе.
Я допил свой кофе.
- Пожалуй тебе стоит зайти на почту и справиться насчет телеграмм от
шефа. Увидимся на аэродроме.

5

У меня не было желания снова испытывать местную телефонную сеть, а так
как до конторы Миклоса было не более ста ярдов, то я отправился туда пешком,
чтобы узнать не нашел ли он для нас какой-нибудь груз.
Он снимал две комнаты над магазином, торговавшим велосипедами. Два
пролета по узкой, темной, каменной лестнице, поворот направо и ты стоишь
перед массивной деревянной дверью. Остается только постучать и дожидаться,
пока его секретарша не крикнет что-нибудь в ответ.
На этот раз за дверью стояла тишина. Я подошел и дернул за ручку. Дверь
открылась, и мне ничего не оставалось как пройти внутрь.
За последние четыре месяца здесь ничего не изменилось: затхлый воздух,
покрытая пылью картотека и кипы бумаг, сваленные у стены. Вряд ли кто-нибудь
пользовался этим добром, повсюду лежал толстый слой пыли.
Посреди комнаты стоял большой стол, заваленный бумагами. Секретарши не
было. После недолгих раздумий я направился к двери его кабинета, но она
открылась еще до того, как мне удалось дотянуться до ее ручки. На пороге
появилась встревоженная физиономия Миклоса.
- Капитан! - обрадовался толстяк. - Рад тебя видеть. Милости прошу в
мой кабинет.
Не успел я войти в комнату, как он уже оказался за своим столом и
быстро убрал что-то в правый верхний ящик.
- Присаживайся, - Миклос махнул рукой в сторону потрепанного кожаного
кресла.
Я положил фуражку на край стола и воспользовался его любезностью.
- Извини, - сказал агент, кивая в сторону двери. - Я ненадолго отправил
Марию по одному делу. Ну, так чем могу быть полезен? Твоя машина уже на
ходу?