"Гэвин Лайл. Изнанка неба " - читать интересную книгу автора

и начали разгрузку.
Я позволил Роджерсу руководить погрузкой, постарался удержать его от
оформления документов на этот рейс, так что все они пошли за моей подписью.
Вчера вечером ему было предложено, сославшись на нездоровье остаться в
Афинах.
- Я второй пилот на этом самолете, - упрямо настаивал он, - и ты без
меня никуда не полетишь.
Спорить мне не хотелось, и каждый остался при своем мнении. Я всегда
смогу высадить его, если запахнет жареным.
На всю погрузку ушло минут двадцать пять, ящики были расставлены и
надежно закреплены на местах, теперь для меня настало время отправиться в
Афины и забрать документы у Миклоса. Роджерс остался у самолета, кому-то же
надо было проследить, чтобы Юсуф не продал самолетные пропеллеры раньше, чем
мы поднимемся в воздух.
К десяти я уже добрался до места, взобрался по каменным ступенькам на
второй этаж и постучал в дверь его конторы, но никакого ответа не получил.
Его секретарша отправилась наносить ежедневный визит к парикмахеру. Я прошел
в приемную, протиснулся между кипами бумаг и заваленным документами столом и
постучал в его кабинет. Снова никакого ответа.
К этому времени я начал нервничать. Груз уже был на борту самолета, но
ничего вразумительного по этому поводу никто сказать не мог. Мне давно пора
поднимать свою старушку в воздух. Я чертыхнулся и открыл дверь.
За столом я увидел Миклоса. Он немного подался вперед и уронил голову
перед собой. Сначала мне показалось, что агент пьян, но в комнате среди
сигаретного дыма и затхлого аромата пыли появился новый запах. Это был запах
войны, запах пороховых газов.
Что-то попало мне под ногу. Я наклонил голову и смог насчитать пять
небольших блестящих, медных цилиндров. Это были гильзы 22 калибра. Я
осторожно вернулся к входной двери; мне хотелось позвать полицию, но так же
не мешало бы найти таможенные декларации на этот груз. Я запер дверь,
вернулся в кабинет и очень аккуратно приподнял со стола руку и голову
Миклоса.
В рубашке на его груди можно было заметить пять небольших, аккуратных
дырочек, которые можно было закрыть ладонью одной руки. В двух из них
показалась кровь, и на одной из складок рубашки ее капли пересеклись
крестообразным символом. Так же аккуратно я уложил его на место.
На столе валялась масса бумаг, но очевидно его эта путаница устраивала.
Неизменный атрибут этой конторы - бутылка анисовой водки стояла на видном
месте с двумя крошечными рюмками, на дне которых был небольшой осадок.
Верхний правый ящик был приоткрыт. Обернув руку платком, я его выдвинул
полностью. Беретта все еще была там. Мне почему-то захотелось понюхать ствол
его пистолета, хотя заранее было известно, что из него не стреляли. Скорее
всего Миклос вспомнил о нем в последнюю секунду, но даже не успел выдвинуть
ящик. Кто-то не спеша продырявил его грудь, кучно положив все пули в
воображаемое "яблочко". Миклос упал лицом на кучу бумаг и умер.
Часть документов свалилась на пол. Я порылся среди них носком ботинка и
обратил внимание на длинный белый конверт, из которого торчал лист бумаги
очень напоминавший декларацию груза.
Я осторожно поднял его и заглянул внутрь. Там оказались накладные и
таможенные документы, на всех бумагах стояло слово "Триполи". Для меня этого