"Гэвин Лайл. Изнанка неба " - читать интересную книгу автора

затмило их все. Ни одной жемчужины, циркона или шпинели, сплошное
переплетение сверкающих бриллиантов, рубинов и сапфиров в золотом обрамлении
с подвесками из сапфиров и бриллиантов, каждый из которых был не меньше
пятнадцати карат, а самый крупный больше двадцати.
Но в первый момент у меня не было никакого желания считать камни,
караты и цены. Я просто наслаждался их видом, брал их в руки, дышал на них и
потом смотрел, как к ним возвращается прежний блеск и великолепие. Потом
мной овладел страх, что все сокровище исчезнут. Тогда я вцепился в них двумя
руками и уселся на дно моей "Дакоты" среди ружейного хлама. Сердце так
стучало у меня в висках, что заглушило шум мотора.
Я чувствовал себя богом на двухмоторных небесах, и я был богат, очень
богат, черт подери!
Меня словно подбросило пружиной и я в панике опрометью помчался в
кабину. Самолет пикировал под углом сорок пять градусов, до земли оставалось
не больше пятисот футов, еще одна секунда и...
Земля по-прежнему оставалась далеко внизу, альтиметр показывал пять
тысяч футов, работал автопилот и скорость была около ста тридцати узлов.
Почти обессилев, я плюхнулся в кресло. Солнце слепило глаза, я одел
темные очки и попытался успокоиться. Пот ручьями струился по моему лицу,
руки непрерывно дрожали и прежде, чем я смог закурить сигарету, прошла целая
вечность.
Возможно Моррисон, летчик, который вывозил их из Индии, при первом же
удобном случае вышел в салон, достал драгоценности из коробок и в
одиночестве наслаждался игрой света на их гранях. Ну, ему было на что
посмотреть, ведь в мои руки попала только небольшая часть из того груза.
Но на этом его полеты закончились, в тот день Моррисон едва дотянул до
берега на последних каплях горючего, сам он на это никогда не решился бы.
Я посмотрел на часы, потом на карту и прикинул, что через пятнадцать
минут самолет будет уже подлетать к Мегари, потом еще раз проверил автопилот
и отправился приводить в порядок свой груз.
Я еще не успел выйти из кабины, но уже снова почувствовал себя пилотом.
Возможно богатым и с другими взглядами на жизнь, но прежде всего пилотом.
Мне удалось быстро распихать ружья по ящикам, закрепить крышки и
расставить все по местам. Затем я прихватил с собой коробку и драгоценности
и вернулся в кабину. Коробка сразу же полетела в окно, а я переключил подачу
топлива на вспомогательный бак по левому борту и присел еще раз взглянуть на
свою добычу.
Теперь, когда ко мне вернулось хладнокровие, можно было спокойно
оценить стоимость моих сокровищ. По моим прикидкам она составила около
трехсот тысяч фунтов, но сейчас их роскошь казалась чрезмерной и больше
походила на праздничные гирлянды для рождественской елки. Даже четвертой
части этого убранства хватило бы, чтобы украсить слона.
Правда для индийских украшений всегда была характерна чрезмерность и
великолепие. Лет сорок назад ни один индийский князек, даже отправляясь на
чашку чая, не обходился без вдвое большего количества драгоценностей, и
оставалось только гадать сколько еще этого добра осталось у него в доме.
Индийские ювелиры были очень искусны, но они никогда не позволяли себе в
угоду огранке камня поступиться лишним каратом. Гранильщики скупо удаляли
все лишнее, а камень становился весомым и зримым свидетельством твоей
состоятельности.