"Гэвин Лайл. Весьма опасная игра " - читать интересную книгу автора

гораздо дороже обычного ширпотреба. Кроме того, он обладал способностью
всегда казаться чистым и ухоженным, но без назойливого впечатления
свежекупленного. Его шляпа, американская версия островерхой панамы для
гольфа, была того же материала. Изящные коричневые туфли с тиснением ручной
работы - из кожи с мягким глубоким блеском. Одежда подчеркивала его
состоятельность, но не кричала об этом; он явно привык к такому стилю, и
чувствовалось, что тот был для него естественным.
А вот лицо его, стоящего на изуродованном летном поле как раз на широте
Северного полярного круга, выглядело неестественно, не вязалось с окружающей
обстановкой. Круглое и гладкое, оно по-детски или по-ангельски светилось
мягкостью огромных серых глаз. И хотя те казалось воплощением самой
кротости, сам он не отличался ею ни в малейшей степени: среди лежащего на
тротуаре багажа виднелись четыре поношенных футляра с ружьями.
- Извините, сэр. Я - Фредерик Уэлс Хомер, - сказал он, протянув руку. У
него был гортанный американский акцент. Свое имя он, видимо, произнес так,
как привык представляться, не пытаясь произвести на меня впечатление. Я
пожал ему руку, она была маленькой, холеной, но крепкой.
- Мистер Кери, не могли бы вы доставить меня кое-куда на вашем
самолете?
Эта мысль мокро и глухо больно шлепнулась в мои мозги. Я замахал
руками.
- Потом, потом. Поговорим после завтрака.
- Завтрака, сэр? Сегодня? Для завтрака вроде бы поздновато.
Он вежливо удивился. Контроль за эмоциями выдавал его возраст - около
тридцати пяти, на несколько лет моложе меня по возрасту и на сто лет - по
нынешнему самочувствию.
В его замечании был резон: встретились мы около четырех часов
пополудни. Пришлось деликатно пояснить.
- Я только что прибыл из Стокгольма и пребываю в сильнейшем похмелье.
Перед отлетом мне не хотелось ни есть, ни пить, и, по правде говоря, и
сейчас не хочется. Но если я собираюсь жить дальше, то надо все-таки выпить
чашечку кофе.
Мысль о кофе вновь вызвала в нем какую-то неопределенную реакцию, и в
связи с этим у меня возник вопрос:
- А как вы узнали, что это я?
Он мягко улыбнулся:
- Мне сказали, чтобы я искал высокого англичанина, летающего на амфибии
типа "Бобер" и... и одетого как вы.
Как бы там ни было, а человек был хорошо воспитан: "одетого как вы"
подразумевало бейсбольную кепку, тиковые брюки цвета хаки, перемазанные
керосином, кожаную куртку, выглядевшую так, словно я в ней удалял нагар с
поршней (как, впрочем, оно и было), и американские десантные ботинки на
шнуровке, к правому крепился нож Фарберина для коммандос.
Я многозначительно ухмыльнулся и заявил:
- Вы меня не обманете. Вы же настоящий Роберт Е. Ли, знаменитый
джентльмен с Юга.
С печальной улыбкой он ответил:
- Я ненавижу обманывать, сэр, но в конце концов мы с ним выходцы из
того же самого штата.
Я уточнил: