"Марти Леймбах. Умереть молодым " - читать интересную книгу автора

Сосредоточенно прислушиваюсь к звукам, которые издает под его напором
стекло.
- У тебя изменился ритм дыхания, - говорит мне Виктор. Он проводит
рукой по моей спине, слегка почесывая между плечами. - Я читал, что если
люди лгут, у них меняется ритм дыхания.
Ветер сотрясает длинные ветви клена. Похоже, будто кто-то стучится или
скребется в окно. Ветер треплет стебли плюща на стене дома. Все это
раздражает меня, хочется обломать ветки клена или отогнать ветер.
После долгой паузы Виктор продолжает:
- Сегодня утром, очень рано, я спустился вниз проверить, на месте ли
машина. В постели тебя не было, и у меня возникло странное ощущение, что ты
исчезла навсегда. Что тебя никогда не было.
- Виктор... - говорю я, чувствуя себя виноватой.
- Я, конечно, никогда не сбежал бы от тебя вот так.
- Но я не сбежала, дорогой.
- Именно так ты и сделала, - возражает Виктор.
Выбираюсь из постели и выхожу на кухню. Спорить с Виктором
бессмысленно. Сглупила, недооценила его интуицию. Зло берет, стыдно. И все
же не в силах выслушивать его язвительные замечания. Из такой ситуации
единственный выход - отрицать абсолютно все. Чтобы не обсуждать с Виктором
Гордона, скорчилась у низеньких шкафчиков на кухне, притворяясь, что ищу
сковородку. С шумом передвигаю горшочки из огнеупорной керамики, формы для
пудинга, поэтому не слышу слов Виктора, который все еще продолжает
разглагольствовать.
- Ты слышала, Хилари? - кричит он. - Я с тобой разговариваю, не могла
бы уделить мне минуточку внимания?
Возвращаюсь в комнату, одаривая Виктора раздраженным взглядом. Он сидит
в постели, одеяло скомкано на коленях. Смотрит на меня с таким же
раздражением. Перебрасываю через плечо посудное полотенце, которое держала в
руках, скрещиваю на груди руки. Виктор не спускает с меня глаз, в них нет ни
капли доверия ко мне. Достав из пачки сигарету, постукивает ее твердым
кончиком по ночному столику. Подносит к губам. Чиркнув спичкой, долго держит
ее в руке, прежде чем прикурить.
- Понимаю, что тебе не грозит опасность сделаться лауреатом Нобелевской
премии, - говорит Виктор, тщательно подбирая слова, - но, надеюсь, ты
достаточно умна, чтобы не лгать мне.
- Я не лгу, - возражаю ему. А про себя твержу: "Возьми себя в руки.
Виктор бьется из последних сил; ему сейчас так плохо". Нам обоим не по себе,
если мы врозь, и мы легко распознаем друг у друга малейшие следы волнения.
Болезнь уже причиняет ему страдания. В ящике стола хранится небольшой запас
морфия. Там же рецепт на дополнительную дозу, вполне официального вида
документ с неразборчиво нацарапанными предписаниями врача и его небрежной
подписью. Эта бумажка ждет своего часа, как чистая страница дневника.
- Зачем здесь эти цветы? - спрашивает Виктор, дотрагиваясь до вазы с
гвоздиками и лилиями, которая стоит у кровати.
- Потому что они красивые.
- Зачем ты поставила их сюда? - спрашивает он.
- Понимаю, сколь трудно в это поверить, - но представь себе, Виктор,
большинству людей цветы нравятся.
- А мне - нет, - заявляет с вызовом Виктор. - Ненавижу эти цветы. Стоят