"М.Лейнстер. О том, как неприятно ждать неприятностей. Перевод с англ. З.Бобырь" - читать интересную книгу автора

во все стороны. Вокруг ее форштевня теперь было сколько угодно воды, и
каждая капля ее летела куда-нибудь. Некоторые капли устремлялись вниз, к
морскому дну. Другие летели к корме. Но большинство взлетало кверху. На
каждую милю своего пути "Джезебель" выбрасывала в воздух около шести тысяч
тонн воды в виде мельчайших летучих капелек. И сколько же было этих миль!
Когда шхуна налетела на пикник воскресной школы, она уже делала 80
узлов. Пикник был устроен на большом старинном колесном пароходе, и все
старались там выглядеть кроткими, кроме маленьких мальчиков, ускользнувших
от наблюдения и дравшихся под спасательными шлюпками или рисовавших картинки
на белых стенах.
Вдруг ниоткуда, но очень быстро появился столб летящей воды шириной с
половину городского квартала и высотой с шестиэтажный дом. Он накинулся на
пикник воскресной школы и поглотил его. Пароход был залит шумящими волнами.
Когда волны прошли, пароход беспомощно покачивался среди густого
непроницаемого тумана. Все, кто старался выглядеть кротко, промокли.
Некоторые даже произносили некрасивые слова. Пароход качался так сильно, что
девочки то и дело заболевали морской болезнью. Все на пароходе были мокрыми,
жалкими и испуганными, кроме маленьких мальчиков, дравшихся под
спасательными шлюпками.
Такова внешняя картина подвигов "Джезебели" за первые несколько секунд
ее деятельности. Но из штурвальной будки ничего не было видно. "Джезебель"
была слепа. Она была окружена стенами бушующей воды, разбрасываемой твердым
вакуумом у нее на форштевне. И вздымающиеся струи имели такую большую
скорость, что разбивались на мелкие, все более мелкие и мельчайшие частицы,
пока они не становились настолько мелкими, что не могли даже упасть. Они
становились частицами тумана. Они плавали в воздухе, как пресловутые
ниагарские туманы.
Как назло, навстречу лодке плыл буксир, таща длинный хвост бревенчатых
плотов. Столб белого пара ударил в него, словно молния. "Джезебель"
столкнулась с плотами. Форштевень у нее зарычал. Твердый вакуум на форштевне
"Джезебели" загудел густым басом, отбрасывая от себя дерево, пытавшееся
войти с ним в соприкосновение. Буксир убежал, но плоты были разрезаны и
остались в тумане. Прямолинейный ход "Джезебели" вел ее прямо на верфи.
Медден заставил лодку свернуть, лихорадочно, наугад крутнув штурвал.
- Выключи ее! - вопил Медден. - Останови ее, Тэд! Надо ее остановить!
- Мы не можем!
Друзья были отрезаны от всего мира стенами тумана.
Потом мир вокруг них почернел. Не потому, что они потеряли сознание.
Просто "Джезебель" вошла в мелкую воду и мчалась вдоль самой дороги и
нарядной приморской части города. Но это ее ничуть не задерживало. Она ни на
минуту не прекратила своего разбрасывания. Она мчалась сквозь ил со
скоростью 90 узлов ярдах в 15 от берега. Она подбрасывала густой ил кверху.
Ил величаво летел над дорогой на берегу; он покрывал деревья, кусты, дома,
окна и нарядных, изящных прохожих.
Медцен не переставал бороться со штурвалом и вопить Биндеру о том, что
нужно выключить вакуум. Тем временем "Джезебель" выписывала по воде круги,
восьмерки и другие прелестные арабески. Она металась, как ненормальная,
туда, сюда, повсюду оставляя за собой огромные массы тумана. Все движение в
гавани остановилось. Корабли бросили якоря и включили аварийные гудки.
Паромы свистели. На мелких судах звонили в колокола, гавань превратилась в