"Станислав Лем. Собысчас" - читать интересную книгу автора

с надеждой обращали бы взоры, произнося: "Да! Воистину - счастье возможно!
Возможна вечная гармония! А доказал это великий Трурль при некотором
содействии своего друга Клапауциуса, и доказательство это живет и пышно
цветет перед нашими восхищенными взорами!"
- Не сомневайся, что над проблемой, о которой ты говоришь, я уже не
раз размышлял, - сказал Клапауциус. - Возникает здесь серьезное
противоречие. Видно, ты урока, который случай с добрым всем преподал, не
запомнил, поэтому и хочешь осчастливить созданий, которых до того не было,
то есть желаешь счастливцев на пустом месте сотворить. А ведь полагалось
бы сначала подумать над тем, можно ли вообще осчастливить тех, кто не
существует. Я сильно в этом сомневаюсь. Ты должен сперва доказать, что
небытие со всех точек зрения хуже бытия, даже не особенно приятного,
потому что без такого доказательства фелицитологический эксперимент, идея
которого тебя увлекает, даст осечку. Тогда к множеству несчастных, от
которых во вселенной тесно, ты добавил бы толпу новых, тобой сотворенных -
да только зачем?
- Эксперимент, конечно, рискованный, - нехотя признался Трурль. - Но
я все равно считаю, что нужно его провести. Природа беспристрастна только
с первого взгляда, ибо хоть и создает она что попало и как придется -
хороших и плохих, добрых и жестоких, а смотришь потом, и видишь, что
остались на сцене лишь плохие и жестокие, хорошими и добрыми наевшиеся. А
как спохватываются негодяи, что поступили нечисто, так сразу же смягчающие
обстоятельства или высшие цели себе выдумывают. Вот и выходит, что
житейские мерзости - приправы, аппетит на рай и прочие подобные места
заостряющие. Я считаю, что с этим пора покончить. Природа вовсе не зла,
она только глупа, как пробка, поэтому идет по пути наименьшего
сопротивления. Нужно встать на ее место и создать счастливых существ
самим, чтобы их появление было истинным врачеванием бытия, с лихвой
оправдывающим прошедшие эпохи, полные стонов мучеников, которых с иных
планет разве что на космических расстояниях не слышно. Какого дьявола все
живое постоянно вынуждено терпеть? Если бы беда каждого отдельного
существа несла хотя бы такой импульс, какой капля дождя несет, то за
прошедшие века разнесли бы они мир. Но и пот их, пока живут они, и прах их
в могильных склепах, и опустевшие их жилища безмолвствуют, и самыми
совершенными приборами не найдешь ты там следов их боли и мук, от которых
страдали вчера распавшиеся в прах сегодня.
- В самом деле, у мертвых нет забот, - кивнул Клапауциус. - Ты прав,
если имеешь в виду временность всяких мучений.
- Но ведь появляются новые мученики! - повысил голос Клапауциус. -
Или не понимаешь ты, что выполнение моего замысла - просто вопрос моей
порядочности?
- Послушай. Каким же именно образом счастливое существо (допустим,
что ты его создал) смягчит бездну невзгод, что уже произошли и тех
несчастий, что по-прежнему происходят во всем космосе? Или сегодняшний
штиль отменяет вчерашнюю бурю? Или день упраздняет ночь? Неужели ты не
видишь, какой вздор несешь?
- Так ты считаешь, что делать ничего не надо?
- Я этого не сказал. Ты можешь облегчать жизнь уже живущих, по
крайней мере, рискнуть на такую попытку. Тех же, о которых ты говорил,
счастливее никак не сделаешь. Ты другого мнения? Ты считаешь, что выпустив