"Станислав Лем. Из воспоминаний Ийона Тихого I" - читать интересную книгу автора

- Каждый из этих ящиков содержит электронное устройство, наделенное
сознанием. Как наш мозг. Строительный материал иной, но принцип тот же. На
этом сходство кончается. Ибо наши мозги - обратите внимание! - подключены,
так сказать, к внешнему миру через посредство органов чувств: глаз, ушей,
носа, чувствительных окончаний кожи и так далее. У этих же, здесь, -
вытянутым пальцем он показывал на ящики, - внешний мир там, внутри них...
- Как же это возможно? - спросил я, начиная кое о чем догадываться.
Догадка была смутной, но вызывала дрожь.
- Очень просто. Откуда мы знаем, что у нас именно такое, а не иное
тело, именно такое лицо? Что мы стоим, что держим в руках книгу, что цветы
пахнут? Вы ответите, что определенные импульсы воздействуют на наши органы
чувств и по нервам бегут в наш мозг соответствующие сигналы. А теперь
вообразите, Тихий, что я смогу воздействовать на ваш обонятельный нерв
точно так же, как это делает душистая гвоздика, - что вы будете ощущать?
- Запах гвоздики, разумеется, - отвечал я.
Профессор, крякнул, словно радуясь, что я достаточно понятлив, и
продолжал:
- А если я сделаю то же самое со всеми вашими нервами, то вы будете
ощущать не внешний мир, а то, что я по этим нервам протелеграфирую в ваш
мозг... Понятно?
- Понятно.
- Ну так вот. Эти ящики имеют рецепторы-органы, действующие
аналогично нашему зрению, обонянию, слуху, осязанию и так далее. Но
проволочки, идущие от этих рецепторов, подключены не к внешнему миру, как
наши нервы, а к тому барабану в углу. Вы не замечали его, а?
- Нет, - сказал я.
Действительно барабан этот диаметром примерно в три метра стоял в
глубине зала, вертикально, словно мельничный жернов, и через некоторое
время я заметил, что он чрезвычайно медленно вращается.
- Это их судьба, - спокойно произнес профессор Коркоран. - Их судьба,
их мир, их бытие - все, что они могут достигнуть и познать. Там находятся
специальные ленты с записанными на них электрическими импульсами; они
соответствуют тем ста или двумстам миллиардам явлений, с какими может
столкнуться человек в наиболее богатой впечатлениями жизни. Если бы вы
подняли крышку барабана, то увидели бы только блестящие ленты, покрытые
белыми зигзагами, словно натеками плесени на целлулоиде, но это, Тихий,
знойные ночи юга и рокот волн, это тела зверей и грохот пальбы, это
похороны и пьянки, вкус яблок и груш, снежные метели, вечера, проведенные
в семейном кругу у пылающего камина, и крики на палубе тонущего корабля, и
горные вершины, и кладбища, и бредовые галлюцинации, - Ийон Тихий, там
весь мир!
Я молчал, а Коркоран, сжав мое плечо железной хваткой, говорил:
- Эти ящики, Тихий, подключены к искусственному миру. Этому, - он
показал на первый ящик с края, - кажется, что он - семнадцатилетняя
девушка, зеленоглазая, с рыжими волосами, с телом, достойном Венеры. Она
дочь государственного деятеля... Влюблена в юношу, которого почти каждый
день видит в окно... Который будет ее проклятием. Этот, второй, - некий
ученый. Он уже близок к построению общей теории тяготения, действительной
для его мира - мира, границами которого служит металлический корпус
барабана, и готовится к борьбе за свою правду в одиночестве, углубленном