"Станислав Лем. Испытание" - читать интересную книгу автора

царапнули ногтями никелированную трубку и впились в нее. Теперь
он уже не отпустил. Головой вниз, как гимнаст, выполняющий стойку
на брусьях, подтянулся, поймал ремни, съехал по ним вниз, обернул
их вокруг туловища - застежка... застегивать было некогда, он
зажал конец ремня зубами - держало. Теперь руки на рукоятки,
ноги - в стремянные педали!
Альтиметр: до Диска - тысяча восемьсот километров. Ну что,
успеет затормозить? Исключено! 45 километров в секунду! Нужно
выполнить разворот, глубокий выход из пике - только так!
Он выключил рулевые дюзы - 2, 3, 4g! Мало! Мало!
Дал полную тягу на разворот. Сверкающий ртутью диск, до сих
пор словно бы встроенный в экран, дрогнул и начал все быстрее
уплывать вниз. Кресло поскрипывало под растущей тяжестью тела.
Корабль описывал дугу над самой поверхностью Луны, дугу огромного
радиуса, ведь скорость была громадная. Рукоятка стояла не
шелохнувшись, доведенная до упора. Его все глубже вдавливало в
губчатое сиденье, дыхание перехватывало - комбинезон не был
соединен с кислородным компрессором, он чувствовал, как
прогибаются ребра, сероватые пятна замелькали перед глазами.
Ежесекундно ожидая потери зрения, он все же не отрывал глаз от
рамки радарного альтиметра, перемалывавшего в своих окошечках
цифры, один ряд выскакивал за другим: 990 - 900 - 840 - 760
километров...
Он знал, что идет на полной тяге, и все-таки продолжал
выжимать рукоятку. Он делал самый крутой поворот, какой только
был возможен, и все же продолжал терять высоту - цифры
по-прежнему уменьшались, хотя все медленнее и медленнее - он все
еще был в нисходящей части огромной дуги. С трудом - глазные
яблоки едва поворачивались - он скосился на траектометр.
Экран аппарата, как и обычно при полете в опасной близости
от небесных тел, показывал не только траекторию корабля, вместе с
ее слабо мерцающим вероятным продолжением, но и профиль участка
лунной поверхности, над которым выполнялся маневр.
Обе кривые - полета и лунного профиля - почти сходились.
Пересекались они или нет?
Нет. Но его дуга почти касалась поверхности. Было неясно,
проскользнет он над Диском - или врежется в грунт. Погрешность
составляла семь-восемь километров, и Пиркс не мог знать, где
проходит кривая: над скалами или под ними.
В глазах темнело - 5g делали свое. Но сознания он не терял.
Лежал, ослепший, стиснув пальцы на рукоятках, чувствуя, как
понемногу сдают амортизаторы кресла. В то, что пришел конец, он
не верил. Просто не мог поверить. Уже и губы отказывались
пошевелиться - и в наступившей для него темноте он медленно
считал про себя: двадцать один... двадцать два... двадцать три...
двадцать четыре.
При счете "пятьдесят" мелькнула мысль: вот оно, столкновение
- если ему вообще суждено случиться. И все-таки он не разжал
ладоней. Ему становилось все хуже: удушье, звон в ушах, во рту
полно крови, в глазах - кровавая темень...