"Станислав Лем. Непобедимый (Повесть)" - читать интересную книгу автора

машинного отделения.
Двое из шлюзовой команды открыли им дверь. Рохан проверил
положение захватов и прижим маски. Джордан и Бланк вошли за
ним, а потом плита тяжело заскрежетала под шагами робота.
Раздался пронзительный, протяжный свист воздуха, втягивающегося
внутрь корабля. Открылся наружный люк. Аппарель для машин
находилась четырьмя этажами ниже. Чтобы спускаться вниз, люди
пользовались малым подъемником, выдвинувшимся из обшивки. Его
решетчатая ферма упиралась в вершину бархана. Клеть подъемника
была открыта со всех сторон. Воздух был немного холоднее, чем
внутри "Непобедимого". Они вошли в клеть вчетвером, магниты
отключились, и они плавно спустились с высоты одиннадцати
этажей. Рохан машинально проверял состояние обшивки: не
очень-то часто случается осматривать корабль снаружи.
"Да, поработал", - подумал он, разглядывая бороздки от
метеоритных ударов. Местами плиты обшивки утратили блеск,
словно разъеденные сильной кислотой.
Лифт, кончив свой короткий полет, мягко осел на песчаную
волну. Люди спрыгнули и тотчас провалились выше колен. Только
робот, предназначенный для работы в заснеженных местах,
шествовал смешным, утиным, но уверенным шагом на своих
карикатурно расплющенных ступнях. Рохан приказал ему
остановиться, а сам с Джорданом и Бланком тщательно, насколько
это было возможно снаружи, осмотрел устья кормовых дюз.
- Им не помешает небольшая шлифовка и продувка, -
пробормотал он.
Только выйдя из-под кормы, он увидел, какую огромную тень
отбрасывает корабль. Словно широкая дорога, тянулась она через
холмы, освещенные уже заходящим солнцем. В правильности
песчаных волн было особое спокойствие. Их впадины были залиты
голубыми тенями, верхушки розовели в сумерках, и этот мягкий
румянец напоминал Рохану краски, которые он видел когда-то в
детской книжке с картинками. Такой он был неправдоподобно
нежный. Рохан медленно переводил взгляд от бархана к бархану,
находя все новые оттенки золотистого пламени. Дальше краски
становились бурыми, их рассекали серпы черных теней, и,
наконец, сливаясь в желто-серую пелену, они обволакивали грозно
торчащие плиты голых вулканических скал.
Рохан все стоял и смотрел, а его товарищи - без спешки,
движениями, ставшими в результате многолетнего навыка
автоматическими, производили обычные измерения, набирали в
маленькие контейнеры пробы воздуха и песка, переносным зондом,
бур которого поддерживал арктан, определяли радиоактивность
грунта. Маска прикрывала только нос и рот, глаза и голова были
открыты, так как Рохан снял легкий защитный шлем. Он
чувствовал, как волосы трогает ветер, как на лице оседают
мельчайшие зернышки песка, как, щекоча, они забиваются между
пластиковой кромкой маски и щекой. Беспокойные порывы ветра
играли штанинами комбинезона, огромный словно опухший,
солнечный диск, на который можно было смотреть безнаказанно