"Станислав Лем. Как Микромил и Гигациан разбеганию туманностей начало положили" - читать интересную книгу автора

буду, все секреты мироздания он мне откроет, он один. Твой гениальный
порошок - это урод бесполезный, ибо если каждое мыслящее зернышко будет
свое говорить, ты потеряешься в этом и знаниями не обогатишься.
Слово за слово, жестоко поссорились конструкторы, и нечего уж было
говорить о том, чтобы вместе им работать над этим заданием. Разошлись они,
друг над другом насмехаясь, и каждый принялся за дело по-своему.
Микромил принялся кванты ловить, в атомные клеточки их запирать, а
поскольку тесней всего было им в кристаллах, приучал он к мышлению алмазы,
халцедоны, рубины - и с рубинами лучше всего получалось: столько он в них
проворной энергии заключил, прямо искры сыпались. Но было у него немало и
другой самомыслящей минеральной мелочи - зелено-расторопных изумрудов,
желто-шустрых топазов; и все же красная мысль рубинов больше всего ему
нравилась.
Пока Микромил трудился так в хоре пискливых малюток, Гигациан великанам
посвящал свое время: величайшими усилиями подтягивал друг к другу солнца и
целые галактики, расправлял их, смешивал, паял, соединял и, работая до
упаду, создал космотитана, массой своей такого всеобъемлющего, что, кроме
него, почти ничего уж и не осталось, только щелка, а в ней - Микромил со
своими драгоценностями.
Когда оба они труд свой закончили, речь шла уж не о том, кто больше
узнает тайн материи от созданного им существа, а лишь о том, кто из них был
прав и лучше выбрал путь. И решили они устроить турнир соревновательный.
Гигациан ждал Микромила бок о бок с космотитаном своим, который на веки
веков световых растянулся вдоль, ввысь и вширь, и тело у него состояло из
темных пылевых облаков, дышал он излучением солнц, ноги и руки его были
составлены из галактик, скрепленных гравитацией, голова - из ста триллионов
железных метеоритов, а на ней - шапка косматая, пылающая, из шерсти
солнечной. Когда настраивал Гигациан космотитана своего, пришлось ему
бегать от ушей его к губам, и каждое такое путешествие продолжалось шесть
месяцев.
Микромил же прибыл на поле боя один-одинешенек, с пустыми руками; был у
него в кармане маленький рубин, который собирался он противопоставить
колоссу.
Рассмеялся Гигациан, увидев это.
- Да что же скажет такая крошка? - спросил он.- Чем может быть ее знание
против этой бездны мышления галактического, рассуждения туманностного, где
солнца с солнцами мыслями обмениваются, гравитация мощная их подкрепляет,
взрывающиеся звезды замыслам блеск придают, а межпланетная тьма усиливает
рассуждения?
- Вместо того чтоб свое хвалить да хвастаться, приступай лучше к делу,-
ответил на это Микромил.- Или знаешь что? Зачем же нам эти свои создания
спрашивать? Пускай они сами с собой поведут беседу соревновательную! Пускай
мой гений микроскопический сразится с твоим звездотитаном на ристалище
этого турнира, где щитом будет мудрость, мечом же - мысль проворная!
- Пусть будет так.- согласился Гигациан.
И отошли они от созданий своих, чтобы те одни на поле боя остались.
Покружил-покружил во тьме рубин красный над океанами пустоты, в которых
горы звезд плавали, над телом светящимся, неизмеримым и запищал:
- Эй ты, не в меру большой, нескладеха огненный, черт те что
несоразмерное, да можешь ли ты вообще хоть что-нибудь подумать?!