"Станислав Лем. Кибериада. Путешествие второе, или какую услугу оказали Трурль и Клапауций царю Жестокусу" - читать интересную книгу автора

террариуме под открытым небом; вокруг на старательно ухоженных газонах
лежали охотничьи трофеи Жестокуса -- память о давнишних и совсем
недавних расправах.
Ближе всего лежал, уставясь саблезубой мордой в небо, рассеченный
почти надвое гигант: его корпус защищали броневые плиты, чешуей
налегавшие друг на друга; задние лапы, необычайно длинные,
сконструированные, очевидно, для огромных скачков, покоились на траве
подле хвоста; в хвосте отчетливо виднелся самопал с наполовину
опустошенным магазином -- признак того, что чудовище не сразу и не без
боя поддалось грозному царю. Свидетельствовал об этом также желтоватый
лоскут, свисавший с клыков приоткрытой пасти;
Трурль распознал в нем голенище сапога, какие носили царевы
доезжачие. Рядом располагалось другое пугало, змеевидное, с множеством
коротких крыльев, опаленных выстрелом; электрические внутренности
чудовища разбрызгались в медно-фарфоровую лужу. Дальше еще одно
чудовище растопырило сведенные судорогой ноги, подобные колоннам, в
его пасти играл с легким шелестом парковый ветерок. Были выставлены
здесь и останки на колесах с когтями и на гусеницах с огнеметами,
рассеченные до мозга костей, которым была у них мешанина проводов;
покоились безглавые броненосцы с приплюснутыми башенками, разорванными
атомным ударом, и стоножки, и пузатые чудища с многочисленными
запасными мозгами, разбитыми все до единого в битве, и страшилища,
прыгавшие на поломанных ходулях ныне телескопических лап, и какие-то
маленькие ядовитые твари, которые могли, очевидно, то рассыпаться
яростной стаей, то сплетаться в оборонительный шар, ощетинившийся
черными отверстиями стволов, но и эта хитрость не спасла ни их, ни их
создателей. Сквозь шпалеры этих-то обломков нетвердым шагом, в
торжественном, чуть траурном молчании, будто готовясь к похоронам, а
не к бурной изобретательской деятельности, и шли Трурль с Клапауцием,
пока не достигли конца наводящей ужас галереи царских побед. У ворот,
у подножья белой лестницы, их ожидала колымага, однако драконы,
которые снова везли их по гулким улицам назад в загородную резиденцию,
показались им теперь не столь ужасными. А когда друзья остались одни в
комнате, обитой алой и бледнозеленой материей, за столом,
прогибавшимся от драгоценностей и заботливо приготовленных напитков, у
Трурля наконец развязался язык и конструктор стал обидными словами
честить Клапауция, утверждая, что тот проявил излишнюю прыть,
согласясь на предложение распорядителя охоты, и тем самым навлек на их
головы беду, словно у них не было возможности спокойно пожинать дома
плоды достигнутой славы. Клапауций не промолвил в ответ ни
словечка. Когда же гнев и отчаяние Трурля поуменьшились, и, обессилев
от брани, он скорее рухнул, чем уселся, на роскошную козетку из
перламутра и закрыл глаза, подперев голову руками, терпеливо
выжидавший Клапауций отрывисто сказал:
-- Кончай! Надо приниматься за работу. Эти слова как бы разбудили
Трурля, и друзья тут же принялись обсуждать различные возможности с
полным знанием самых сокровенных тайн искусства кибернетического
конструирования. Они быстро пришли к согла-, сию, что важнее всего не
панцирь и не сила чудовища, кое им предстоит построить, а его
программа, то есть алгоритм сатанинского действия. "Эта тварь должна