"Станислав Лем. Путешествие двадцать шестое (Авт.сб. "Звездные дневники Ийона Тихого")" - читать интересную книгу автора

кулаком по столу и крикнул:
- Вы Мерканец?
- Нет, - ответил я, - я человек.
- Вот я тебе покажу шутки! - рявкнул он, вскакивая. - Откуда ты явился?
- Приехал недавно...
- Приехал? Поймалась птичка! Сознаешься?
- В чем?.. Что это значит? - вскричал я.
- Не виляй, это тебе не поможет. Так тебе атомная бомба не понравилась,
да? Ты шпионил в пользу Раши?
- Но я никогда даже не был на этой планете! - вскричал я.
- Говорят тебе, не притворяйся сумасшедшим, а то пожалеешь, - зарычал
главный. - Чего ты искал у нас, а?
- Я летел на Меопсеру, к Муциохам, а так как карта была потерта, то я
по ошибке попал сюда, на Мерку...
- Ах ты, дрянь! - опять зарычал старший. Потом он вдруг успокоился и
сказал: - Вот как посидишь немного, так у тебя пройдет охота шутить. Ты и
сам знаешь, что это вовсе не Мерка, а только Комиссия по расследованию
антиамериканской деятельности в Соединенных Штатах. А ты сначала
критикуешь нашу внешнюю политику, а потом корчишь из себя младенца? Не
бойся, ты у меня запоешь. И не таких я обводил вокруг пальца.
В это мгновение у меня словно чешуя упала с глаз. С минуты встречи с
первым туземцем меня мучило то, что я никак не могу припомнить, на что
похож их язык. Теперь в голове у меня прояснилось: ну, конечно же, это был
измененный, искаженный английский язык! Я стал жертвой ошибки, вызванной
расхождениями в произношении: Мерка - это была Америка, Раша - Россия,
Чайна - Китай, Эйбом - атомная бомба, и так далее...
Волосы встали у меня дыбом; никогда еще я не находился в столь
затруднительном положении. Я предчувствовал, что судьба моя будет
плачевной, и не ошибся, ибо слова эти я пишу в следственной тюрьме
Нью-Йорка, где нахожусь уже четвертый месяц. Боюсь, что путешествие на
Меопсеру придется на неопределенное время отложить...