"Альберто Леманн. Онироспорт " - читать интересную книгу автора

а мазохизм - ведь я не только радуюсь чужим неудачам, но и мучаюсь сам. И
все же это меня окрыляет.
Лишь так можно отыскать в самых глубинах души свое истинное, спортивное
"я". Конечно, это и своего рода наркотик - я сжимаю в зубах металлическую
трубочку, через которую от батареек подается электрический ток. Теперь я
почти не снимаю с головы шлем и не вытаскиваю из руки иглу - ведь я уже не в
состоянии без них обойтись. Когда матч кончается, я буквально задыхаюсь,
чувствую себя разбитым, безмерно уставшим. Ноги болят, они все в шишках и
синяках. Словно вдруг отключили источник бодрости, обрекли тебя на духовный
голод.
Что, я не свободен в выборе? Реальность не так-то легко перенести на
экран? Ах, вы так думаете! Ну а знаете ли вы, что я испытываю на конных
состязаниях, в голубой воде бассейна, в каноэ или двойке распашной? Вам ли
понять, сколько мощности и пластичности во всем моем теле, когда я метаю
ядро, мчусь на гоночном велосипеде, играю в пелоту, как легко я взлетаю над
сеткой, а главное, сколько ярости в моем голосе, когда судья сурово
показывает мне желтую карточку на глазах у тысяч "моих" болельщиков!..
Кто они, эти болельщики? Меня это не слишком-то интересует. Знаю лишь,
что им еще не удалось заполучить совершеннейший "Спортвизор". Ученые,
изучающие психологию спорта, дали ему высокую оценку. Стоит он не очень
дорого. И вот мне посчастливилось стать первым "подопытным кроликом", можно
сказать - первопроходцем. Ведь, насколько мне известно, пока представитель
фирмы предложил купить этот удивительный аппарат лишь нескольким людям на
всей нашей планете. Лично мне "Спортвизор" принесли прямо на дом и даже не
объяснили толком, что он собой представляет. Так, на первый взгляд
причудливое сочетание кинопроектора, маленького телеэкрана и энцефалографа.
В инструкции особо подчеркивалась полная автономность ониро-, кино- и
телесредств передачи и воздействия на человека. В чем тут суть, я понял,
только опробовав "Спортвизор". Я-то думал, что изображение будет более
четким, более крупным и приближенным, ну как трансфокатор в киноаппарате, и
все.
Между тем это "я" превратился в Анастази, в Риверу, в нашего великого
вратаря Дино Дзоффа. По крайней мере на девяносто минут игры.
Жизнь моя протекает в напряженной атмосфере матчей на миланском
стадионе "Сан-Сиро" и мексиканском "Ацтека" или же на теннисном корте, где я
потрясаю зрителей своими ударами с лета, обводными и особенно драйвами. Да,
это вам не тихая, уютная гостиная моей квартиры, а, скажем, размокшее поле
для регби, где я, ловко ускользнув от преследователей, посылаю мяч за линию,
или бассейн, где я, теперь уже знаменитый ватерполист, мощнейшим броском
пробиваю мяч в ворота. И еще, с экрана не струится бледный, молочноватый
свет обычного телевизора, а я физически, кожей, ощущаю ласковое
прикосновение солнечных лучей, я потею от жары, мерзну от холода, спотыкаюсь
на раскисшей от дождя земле. Нет больше внешней среды и непосредственно
среды обитания - они составляют единое целое. Поэтому всякий раз, когда я
снимаю шлем и отключаю электроды, то испытываю истинное потрясение.
Теперь вы, надеюсь, поняли, что дело тут не в иной форме изображения, а
в том, что я участвую или соучаствую в происходящем.
Нередко, очутившись в иной реальности, вернее, в нереальности, -
словом, не на футбольном поле, на ринге, треке или же на ипподроме, а в
своей квартире скромного бухгалтера, я смотрю на "Спортвизор" со смешанным