"Евгений Ленский. Вокруг предела" - читать интересную книгу автора

неожиданно до нее дотрагивался, Катя вскрикивала.
В тот трижды проклятый день, он, еще только выйдя из лифта, заметил
торчащую в двери записку. Сразу ослабли ноги - он знал, что записка ему, и
не ждал ничего хорошего.
Так и оказалось. Записка была короткой и исчерпывающе ясной. "Сережа! -
писала Катя. - Я все обдумала и решила бесповоротно. Мы расстаемся. Не буду
объяснять - поймешь сам. Не надо за мной гоняться, я специально взяла отпуск
и уехала. Прости, что прощаюсь так, но я боюсь. Нам было очень хорошо
иногда..." И подписалась не своим именем, а фамилией мужа. В этот день
Трофимов напился до беспамятства, напился сознательно. Ему вдруг вспомнилась
фраза из любимых им Стругацких, кажется, из "Понедельника...": "Нормальный
джинн может либо строить дворцы, либо их разрушать... Хорошо выдержанный
джин, конечно же, не будет строить".
Утром Трофимов пошел в школу с тяжелейшего похмелья, но с облегчением.
Город стоял и разрушений, кроме тех, которые местная газета называла
"благоустройством", заметно не было.
Потом он часто возвращался мыслью к дням, проведенным с Катей,
анализировал каждый их совместный час. Интуитивно он чувствовал, что должен
был быть какой-то толчок, какой-то спусковой крючок, спустивший механизм
отторжения. Но так ничего и не нашел.
Трофимов не мог знать, что за несколько дней до Катиного бегства
студент-психиатр Толя Выговцев отстал от своей группы. Он ходил по
незнакомому скучному городу и отчаянно нуждался в собеседнике, а паче того -
а собеседнице. При некоторой минимальной наглости в этом не было проблем.
Высокий, спортивный и недурной лицом, Выговцев минимальной наглостью
обладал. День был выходной, девушек на улицах полно, а остальное - дело
техники. Однако попадались все не те. Выговцев не знал, какой у него на
сегодня критерий отбора, но чувствовал - он есть. И когда его ищущий взгляд
столкнулся со взглядом Кати, Выговцев понял - она.
Для знакомства ничего изобретать не пришлось. Он просто представился
как будущий врач-психиатр, гость города на полтора дня. Катя охотно
назвалась и согласилась быть его гидом. Они действительно несколько часов
гуляли по улицам. Однако Катя поведала о местных достопримечательностях не
так уж много, они, кстати, мало чем отличались от сотен подобных
достопримечательностей в других городах. Зато она жадно расспрашивала о его
профессии и видах помешательства. Особенно ее интересовали паранормальные
способности и галлюцинации. Во всякий телекинез и тому подобные штучки
Выговцев по молодости не верил, и после его блестящего марксистского анализа
мистических заблуждений Катя облегченно вздохнула.
Разговор же о галлюцинациях поверг ее в уныние. Она рассказала о своей
знакомой, которой кажется, что ее друг способен делать невероятные вещи.
- Скажите, - спросила Катя, - если он галлюцинирует, он - нормальный?
- Ну, в какой-то степени... - ответил Выговцев, - собственно,
галлюцинации могут вызываться разными болезнями...
- А если он их внушает, то, значит, может свести с ума другого?
- Ну, не так прямо... - Выговцев не был готов к такому разговору и
избегал однозначных формулировок. - Во всяком случае, я бы не советовал
вашей подруге связываться с таким другом. Береженого бог бережет. - И он
процитировал одно из своих любимых пушкинских стихотворений: