"Владимир Ленский. Странники между мирами ("Эльфийская кровь" #2) " - читать интересную книгу автора

- Всегда любопытно перестать быть собой и сделаться кем-то еще... -
заметил Адобекк. - А ты мог бы в такую влюбиться?
Ренье пожал плечами.
- Я не могу влюбиться в самого себя.
- Заявление опрометчивое и в высшей степени банальное! - отрезал
Адобекк. - Именно этого мы и должны избегать в первую очередь! Ты должен
превратиться в фонтан парадоксов. Ты знаешь хотя бы один парадокс? На первый
случай пригодятся и чужие, а потом научишься сочинять собственные.
Ренье пожал плечами.
- Я не вполне понимаю, дядя, какой смысл вы вкладываете в понятие
парадокса. В Академии...
Адобекк потемнел лицом.
- Только не нужно здесь всех этих академических... - Он пожевал
губами. - Не могу подобрать пристойного слова.
- Диспутов, - подсказал Ренье.
Дядя махнул рукой, как бы отметая Академию и вообще мир точных
определений в сторону, туда, где находятся все выгребные ямы мира.
- Ты видел когда-нибудь, как бьет струя фонтана? А вокруг беснуются
огни, скачут люди, летают шутихи? Вот таким ты должен быть. Иначе - грош
тебе цена. Ты здесь не только для того, чтобы отвлекать внимание, - он
понизил голос, - врагов королевы от Эмери. Ты здесь для того, чтобы
Талиессин был счастлив. И я искренне надеялся на то, что ты справишься с
такой несложной задачей.
Он взмахнул рукой и сделал сложное движение пальцами - вероятно,
долженствующее изображать крученую, развеселую струю фонтана.
И все равно Ренье смущался и втайне не переставал опасаться.
Появление незнакомки было встречено, однако, наилучшим образом:
переодетого юношу угощали сладостями, приглашали танцевать и нашептывали ему
любезности. Он не знал, как быть: от двусмысленности положения у него
кружилась голова, было и неловко, и сладостно.
Никогда прежде такого с ним не случалось. Ренье нередко заводил
мимолетные интрижки с женщинами в Коммарши. Горожанки охотно проводили время
со студентами, особенно с богатыми, но не гнушались и бедных: молодые
посетители Академии умели развлекать. К услугам парочек были все простенькие
соблазны небольшого городка: прогулки по рынку, скомканные постели на
чердаке или в уютной комнатке, уставленной вышивками в резных рамочках, а
поутру - кислое вино, купленное накануне в лавочке внизу, и остывшие пирожки
того же происхождения.
Эта близость была чисто телесной, она не затрагивала сердца, не
касалась глубин естества. В этом смысле она была абсолютно чистой - как
чисты бывают молодые животные, которых влечет друг к другу простой, ясный
инстинкт.
Сейчас же Ренье погрузился в совершенно иную стихию: он тонул в море
чувственности, окруженный желанием, которому не суждено будет осуществиться
и цель которого - не реализация, но лишь усиление. Своего рода искусство для
искусства. Влечение ради еще большего влечения. И Ренье одновременно
испытывал это влечение и являлся его объектом. И еще, он понял это,
принадлежность к мужскому или женскому полу не имела в данном случае
никакого значения.
"Никогда не знал, что жажда плотской близости может быть бескорыстна, -