"Владимир Ленский. Странники между мирами ("Эльфийская кровь" #2) " - читать интересную книгу автора

даже красивым, милостивым, всеми любимым. Всего лишь мужчиной - пусть даже
отважным, статным, веселым.
Ринхвивар - воплощение торжества плоти, телесности, женственности.
Ринхвивар - воплощение плодородия и власти. Ринхвивар - доступная всем и не
доступная никому. Везде и нигде. Ибо Королевство и было королевой, а
королева была Королевством; прах земной и кровь женщины смешивались
непрерывно, и одно не существовало более без другого, а Гион был лишь
видимостью, лишь скрепляющим элементом, лишь внешним выразителем и
хранителем незримой связи между женщиной и землей.
Гибкая высокая фигура королевы взмывала над помостом, и линия ее бедер
становилась видной для всех; миг - и Ринхвивар уже спрыгнула на землю. В тот
год, в восемнадцатую годовщину воцарения Гиона, луны стояли в самой
благоприятной фазе, и потому королева решила показать подданным совершенно
новый свой танец. Уже сверкали обернутые остриями кверху ножи, вонзенные
рукоятями в пыль главной площади перед дворцом, и на каждом острие плясал
огонек, словно зазывая к себе каплю крови, словно предвкушая мгновение,
когда ему предстоит рассечь тонкую кожу ступней танцующей женщины.
Спрыгнув навстречу ножам, Ринхвивар распростерла руки, точно крылья, и
не упала, но взлетела и пронеслась над остриями как птица. Общий вздох
прокатился над площадью, тихий стон гортанно отозвался в переулке: слабость
сладострастия овладела людьми, и Ринхвивар засмеялась, тихо, горлом, - этот
звук также услышали, и огонь заплясал в лампах еще быстрее.
Перевернувшись в воздухе, Ринхвивар на миг явила площади свое лоно, а
затем, выпрямившись в воздухе, широко расставила ноги - так, чтобы в
разрезах платья хорошо видны были стройные бедра, - и побежала над остриями
ножей. Ее босые ступни не касались их, но со стороны это выглядело так,
словно она танцует прямо на ножах.
Несколько раз она повторяла это движение, а затем вдруг задела первое
острие, и тяжелая капля крови побежала по лезвию навстречу алчущей пыли.
Гион встал со своего кресла, установленного на помосте. Губы короля
приоткрылись: он смотрел на кровь своей жены, бледный, с трясущимся ртом, и
тянул к ней пальцы; но Ринхвивар не видела его - раз в году она отдавала
свое тело не возлюбленному, но всему Королевству.
Новая ранка, новая капля - новый вздох, подхваченный музыкой,
вплетенный в извивающиеся ленты вездесущей мелодии.
И еще одна, и еще.
Внезапно все оборвалось: лопнула струна, фальшиво пиликнул и соскочил
смычок с последней струны Фиделя - диссонанс резанул слух, причиняя
физическую боль. Не издав ни единого звука, не сделав ни одного неверного
движения в танце - даже не вздрогнув, королева вдруг обмякла всем телом и
пала на все ножи разом. Не было на площади лезвия, которое не вошло бы в
нежное тело. Смертоносные острия пронзили ее всю, они разорвали невесомую
одежду и осквернили тонкую смуглую кожу. Кровь хлынула неостановимым
потоком, и в этом уже не было ни сладострастия, ни красоты - одна только
боль.
Гион сделался белее своих одежд. Миг он еще стоял и смотрел на обмякшее
тело жены. Но тут Ринхвивар чуть повернула голову, увеличивая рану на шее, и
взглянула на супруга мутнеющими глазами, а губы ее шевельнулись и тотчас
застыли, вездесущая кровь истекла из её рта вместе со слюной и соединила
лицо Ринхвивар с пылью - словно привязала ниткой. Пленка протянулась над