"Дмитрий Леонтьев. Дипломатия греха (Следствие по-русски)" - читать интересную книгу автора

побежал прочь. Иерей поднял голову, отыскивая меня, я помахал ему в ответ,
он кивнул и подогнал катер к месту, на котором я стоял.
- Прыгай!
- Я... Это... А если промахнусь?..
- Прыгай!
Я перебрался через перила и повис на руках, краем глаза пытаясь
разглядеть, что у меня под ногами.
- Прыгай! - в третий раз заорал взбешенный Разумовский, и я разжал
пальцы.
Металлическое днище больно ударило по ногам, я повалился на свернутые
канаты и промасленную ветошь; в ту же секунду мотор надрывно взревел, и
катер ринулся вперед. Очумело мотая головой, я поднялся и утвердился на
широком кожаном сиденье, чуть позади стоящего за штурвалом отче.
- Его уже не видно, - бросил мне через плечо иерей. Ты висел так долго,
словно собирался созреть... Куда он мог повернуть?
- Кажется, по Крюкову каналу, - я все еще с трудом ориентировался, а
бешеная скорость, которую развил "кроткий труженик Христа", отнюдь не
помогала мне прийти в себя.
- Впереди канал Грибоедова. Куда поворачивать? - не унимался
Разумовский, вошедший в раж погони.
Встречный ветер трепал полы e: ro сутаны, края которой развивались
шлейфом позади него, тяжелый крест сбился на бок, но иерей не обращал на это
внимания. Глаза были прищурены, на скулах вздулись желваки, и было заметно,
что отче с трудом удерживается от крепкого слова.
- Ох, что я сделаю с ним за эту "регату"... Когда поймаю... Что я с ним
сделаю!
- Кротость, милосердие, терпение, на всякий случай напомнил я,
передергивая затвор пистолета и загоняя патрон в патронник. Сумасшедший поп
был, по-моему, неуправляем, а писать объяснительные и оформлять утопленника
мне хотелось меньше всего. Пора было брать события в свои руки, отче уже так
завелся, что непроизвольно шарил рукой у себя под мышкой, инстинктивно
разыскивая сданный четыре года назад пистолет.
- Под мост, скомандовал я, когда мы подошли к каналу Грибоедова,
направо и под мост.
Катер послушно завернул, но иерей не удержался от вопроса:
- Почему именно направо?
- Пена... И вообще, отче... Я на всякий пожарный хочу напомнить:
уполномоченный угро - это я, а ты отец Владимир, священник Ты об этом еще
помнишь?
Иерей недовольно покосился на меня, но промолчал.
- Это хорошо, кивнул я. Но этот катер не предназначен для гонок по
каналам, где, как и на наших дорогах, "семь загибов на версту". Я очень хочу
дожить до полковничьих погон, а при таких виражах... Где ты катером
управлять научился?... Вот он! - заорал я, увидев мелькнувший впереди за
поворотом катер. - Давай, жми быстрее!
- То быстрее, то медленнее, - не удержался Разумовский, выжимая из
катера все возможное.
Перегретый мотор все чаще издавал странное похрюкивание, напоминавшее
нам, что если в ближайшее время мы не дадим ему передышку, то остаток пути
нам придется продолжать на веслах. Катер преступника был, несомненно, более