"Роман Леонидов. Шесть бумажных крестов " - читать интересную книгу автора

их как должное, ушел, сказав на прощание:
- Привыкайте...
В кабинете остались я и комендант. Он равнодушно перебирал ключи, пока
я не сказал ему: "Закройте". Он вновь стал возиться с ключами. Я вернулся к
себе и впервые за все время попытался воспользоваться услугами логики, но у
меня ничего не получилось. Вся лаборатория с ее идиллической тишиной,
цветами, равнодушно жующими сотрудниками была как бы олицетворением
бессмыслицы. Я вижу, Хейдель, вы морщитесь. Это даже не гнев, а
брезгливость. Вам непонятны мои попытки восстановить равновесие между
видимостью и смыслом. Но я оставался еще живым человеком, и меня не
устраивала видимость смысла, которая с трудом прогляды вала в объяснениях
доктора Ф.
Провалявшись до вечера, я позвонил Мезе, шесть-два-шесть
Он наверняка искал компаньона, и мой звонок был воспринят с радостным
покашливанием.
В комнате Хайнца стоял казарменный порядок, поддерживаемый заботами
фрау Тепфер.
- У вас вид утопленника, - трескуче посмеивался Мезе, - неужели доктор
Ф. не настроил вас творчески.
Я пожал плечами:
- Просто я, как специалист, поставлен в глупейшее положение Работать
неизвестно над чем и для чего...
Мезе по-рыбьи пристально смотрел на меня серыми глазами.
- А к чему знать? - спросил он неожиданно. - Какая вам к черту разница?
Работайте, копошитесь, суетитесь... Одним словом, создавайте видимость
творческого рвения. Я думаю, на передовой не легче.
Слова Мезе застали меня врасплох. Во-первых, они противоречили его
прежним радужным рассуждениям об "интенсивной работе, которую нам дала
война". Во-вторых, мне казалось, что в скверном положении нахожусь один я,
но вот Мезе...
- Я физиолог, - повторил он несколько раз, как бы взвешивая слово. - Я
физиолог, а не поденщик. Я отлично разбираюсь в том, что такое чистый
эксперимент, а что такое шарлатанство. Моя карьера началась еще в то время,
когда не было разделения на арийскую и неарийскую науку. Однако меня купили,
купили и потребовали, чтобы я, Хайнц Мезе, занялся селекцией.
- И вы пошли на это?
- ?
Мезе уставился на меня чужими глазами, потом спросил:
- Вы знаете, чем занимается наша лаборатория?
- Знаю. Проблемы социальной психологии.
Мезе трескуче рассмеялся, теребя жидкие волосы.
- Ну разумеется, психология... творческие инстинкты расы... ха-ха...
бессознательная воля, сильный экземпляр, циркулярные реакции... Слова,
мыльные пузыри, шлепанье губ... - Смех оборвался. - Тогда знайте - мы
получаем экспериментальный материал из концлагеря. Через мои руки они прошли
тысячами: изможденные скелеты, а не люди. Я исследую их, отбираю экземпляры
с наиболее расшатанной психикой и передаю доктору Ф. Что происходит с ними
потом, одному богу известно. Если мне не изменяет память, за последний месяц
я отобрал около двадцати заключенных. Суммируйте за год. Поток материала
постоянный, и меня еще никто не ограничивал. Но ведь это не кролики?..