"Н.Леонов, Ждите моего звонка (Повесть)" - читать интересную книгу автора

туда Пашке заходить было нельзя. Но клиент прошел мимо ресторана и
направился в Торговые ряды.
На углу, перед Торговыми рядами, стоял карманник Колька Свищ. Он увидел
толстяка и сделал стойку. Проходя мимо, Пашка ткнул его локтем в живот и
услышал за спиной завистливый шепот:
- Фартовый ты, Америка.
Пашка не стал спорить. Наступали решающие мгновения. Надо подойти
вплотную. И все. Только подойти.
Пацаны крутились рядом и ждали сигнала.
Толстяк остановился у рыбной лавки и, разинув рот, уставился на
огромного осетра, подвешенного за жабры в витрине.
- Пошел, мальчики, - прошептал Пашка и бегом бросился к толстяку. На
секунду он к нему прислонился, и бумажник перекочевал в Пашкины брюки,
скользнул по колену и тяжело плюхнулся в потайной карман у щиколотки.
- Сколько же эта рыбина стоит? - толстяк отставил ногу и подбоченился.
Рыбник перестал точить нож, посмотрел на толстяка, потом на Пашку и
криво улыбнулся.
- Не продажный осетр, - потом, видимо, не удержался и добавил: - Да и
денег у вас, гражданин хороший, нет.
Толстяк полез в карман, нахмурился и закричал.
Пашка стоял в двух шагах и удивленно смотрел на багровое лицо с
вздувшимися веревками вен. Он знал, что его крестник будет кричать. Но
такого крика Пашка еще не слыхал в своей богатой практике.
На этот рокочущий, срывающийся на визг вопль, как по команде,
откликнулись:
- Атас! Срывайся!
И в стороне замелькали вихры мальчишек. Это был коронный номер Пашки
Америки. Он посмотрел в спину рванувшемуся, как борзая, крестнику и спросил
рыбника:
- Так сколько же стоит этот осетр?
- Ладно, топай себе, Америка. Нечего зубоскалить, и так торговля ни
хрена не идет.
- Каждому по труду. - Пашка развел руками и пошел. Бумажник тяжело
мотался в брючине и бил по ноге. У "Балчуга" Пашка вновь увидел своего
крестника. Тот, отдуваясь и вытирая струившийся по жирной шее пот, что-то
объяснял равнодушным прохожим. Пашка точно знал, что именно объясняет
прохожим толстяк, и на всякий случай перешел на другую сторону. Он завернул
в ближайший двор и, присев на ящик из-под пивных бутылок, вытянул свою
добычу. Денег было много. Пашка даже не стал считать их, а просто сунул в
карман тугую пачку хрустящих червонцев. Кожаный бумажник с монограммой он
бросил за ящики. Жалко, но ничего не поделаешь, не таскать же с собой левый
товар. Так и сгореть недолго.
Пашка гоголем прошелся по Пятницкой, дал червонец пацанам, которые уже
торговали на своем углу. Купил у них пачку папирос и пообещал скоро прийти
опять. Остановился у лавки, где полчаса назад толстяк торговал канотье,
заплатил за нее вдвойне и, нахлобучив на голову отправился к Когану.
- Эх, разменяйте мне сорок миллионов, - крикнул он, появляясь в
дверях, - получи-ка должок! - И бросил червонец на прилавок. - Налей-ка
стопарик.
- Так не положено, Паша, - зашептал старик, быстро пряча деньги. - Я же