"Элмор Леонард. Ла Брава " - читать интересную книгу автора

налоговой полиции.
- Господи, - вздохнула Ивлин. - Нечего сказать, приятная личность.
- Да нет, он парень что надо. Он сам говорит, что раньше занимался не
своим делом, - заступился Морис. - Теперь, если он видит кого-нибудь
подозрительного или опасного, ему надо только одно: щелкнуть этого типа.
- Похоже, он и сам тот еще тип, - буркнула Ивлин.
- Можно сказать и так, - кивнул Морис. - Он из тех тихонь, про которых
никогда не знаешь, что они выкинут в следующую минуту. Но парень хорош, а?
- Ничего себе, - сказала Ивлин.

Глава 2

- Я открою тебе секрет, которым ни с кем тут не делился, - сказал
Морис, и стекла его очков, его дочиста выскобленная загорелая лысина
таинственно заблестели в свете фонарей. - Я не просто управляющий, я
владелец этой гостиницы. Я купил ее в 1951-м, за наличные. Сразу после
Кефавера.
- А я думал, гостиница принадлежит той женщине из Бока, - сказал Джо Ла
Брава. - Ты же вроде сам так говорил?
- Ну да, женщина, которая живет в Бока, владеет частью гостиницы. В
пятьдесят восьмом она подыскивала, куда вложить денежки. - Морис Золя
запнулся, вспоминая. - В пятьдесят восьмом или в пятьдесят девятом. Они
тогда тут кино снимали с Фрэнком Синатрой.
Они вышли из гостиницы, оставив позади опустевшую веранду, уставленную
металлическими стульями, перешли через пустынную улицу на другую сторону,
ближе к пляжу, где Морис оставил машину. Ла Брава старался быть терпеливым,
имея дело со стариком, но, придерживая распахнутую дверь автомобиля, молился
про себя, чтобы эта история не затянулась. Старикан мог в любой момент
остановиться посреди улицы, если собирался сказать, на его взгляд, важное.
Остановившись в проходе в "Вулфи" на Коллинс-авеню, он собрал позади целую
очередь желающих выйти или войти, которые вынуждены были выслушивать его
повесть о славных местечках, где можно было оттянуться в былые дни, или о
том, как раньше отличали на пляже среди пестро одетой толпы букмекера.
- Знаешь, как его отличали?
- Как? Как? - переспрашивал кто-нибудь из собравшихся, и тогда Морис
разъяснял:
- У всех рубахи были расстегнуты до пупа - у всех, кроме "буки". "Буки"
всегда засупонивались вплоть до верхней пуговицы. Такой вот опознавательный
знак. - И уже в ресторане, дожидаясь, когда его проводят к столику, Морис
еще несколько раз повторил: - Да, "буки" никогда не расстегивали верхнюю
пуговицу.
- В той картине играл Эдуард Робинсон, франт, каких поискать. - Морис
потуже затянул узел галстука, провел рукой по бледно-голубой куртке
спортивного покроя, разглаживая едва заметные морщинки. - Они собирались в
"Кардозо", эти киношники из Голливуда, все как на подбор, и еще на собачьих
бегах, что шли внизу, у мола, на Первой улице - или нет, не там, а между
Бискайн и Харли.
- Ясно. Садись в машину.
- Я говорю этим старухам, что я тут всего-навсего управляющий, чтобы
они меня не доставали. Им же делать нечего, сядут себе на веранде и давай