"Борис Леонтьев. Триумф Великого Комбинатора, или возвращение Остапа Бендера" - читать интересную книгу автора

многоактная драма, актеры которой - жалкие комедианты. Один из
них - клиент вашего турбюро. Мне, как всякому служителю
искусства, больно осознавать свою убиенность уже в начале
первого акта этой незатейливой пьесы, сыгранной не так
блестяще, как этого бы хотели мои добрые мулаты. Они бы не
поняли меня, Юрий Степанович, нет... Ну что вы смотрите на
меня, будто вам дождь пробил лысину. Я хочу спать. Ваш райский
завтрак мы перекуем в послеполуденный фуршетец в честь
затянувшегося ледохода и долгого прощания c родиной по форме
номер пять.
Юрий Степанович неуклюже развел руками, неторопливо встал
и подошел к кованому сундуку работы неизвестного мастера. Вынув
из его пропасти довольно приличные постельные принадлежности, в
числе которых оказались барашковый тулуп несусветных размеров и
пуховая, вправленная в ситцевую наволочку, подушка, добродушный
хозяин расстелил все это на небольшом топчане возле камина.
- Ладно, - зевая сказал Остап, - не будем грызть зубами
колючую проволоку, чтоб не испортить себе язык, который нам еще
пригодится не только для застольных бесед при тусклом свете
пылающего камина.
Остап подошел к постельному произведению гражданина Тыры
и, не раздеваясь, нырнул под тулуп. Через минуту он уже спал.
Ему приснился белый пароход, который глубоко врезаясь
форштевнем в гладкую поверхность Атлантического океана и,
качаясь на пенистых волнах, малым ходом входил в обширную бухту
Гуанабара. В ее сказочной глубине блестел от огромного потока
зеркальных авто волшебный город Рио-де-Жанейро. На цокольной
набережной стояли мулаты c добрыми лицами и платиновыми зубами.
Они строили на своих чумазых физиономиях подхалимские улыбочки
и направляли их в адрес великого комбинатора, который стоял на
корме белого парохода и мечтательно наблюдал за полетом цветных
птичек, круживших вокруг судна. Граждане в белых штанах и
гражданки в белых шелковых платьях, украшенных радужным
бисером, и c флердоранжем в золотистых волосах, толпились на
пристани и показывали на теплоход указательными пальцами. Их
улыбки были похожи на зубоскальство добрых мулатов. Командор
отвел от них взгляд и неожиданно увидел в глубине бухты
огромный океанский лайнер гусиного цвета. Гигант терся бортами
о пристань, издавая пронизывающий насквозь скрип. На
капитанском мостике Остап узрел покойного Михаила Самуэльевича
Паниковского. На покойнике была остаповская капитанская фуражка
c белым верхом и великолепный брезентовый костюм бразильских
пожарников. Алмазные насосы в петлицах сияли на солнце бежевым
пещерным светом, а сам нарушитель сухаревской конвенции походил
на эльфа, стоявшего на вершине высокой горы, покрытой
изумрудным лесом. Эльф курил трубку, а в промежутках между
затяжками брал в руку рупор и, направив его на командора,
фамильярно кричал: "Остап Ибрагимович, эта жалкая ничтожная
личность, я имею в виду Балаганова, меня просто умиляет. Он
проиграл в "шестерку" все ваши пятьдесят тысяч. А как же я,