"Борис Леонтьев. Триумф Великого Комбинатора, или возвращение Остапа Бендера" - читать интересную книгу автора

пива сельтерскую c вишневым сиропом глушили, - неожиданно для
всех прокомментировал мужчина лет сорока c брюхом хлебного
агента. - Вот тогда и посмеемся.
- Это почему? - удивились коммивояжерские усики.
- Откуда я знаю? Думаю так, - пожал плечами хлебный
агент.
- А вы как думаете? - прохрюкала красная морда,
обращаясь к интеллигенту, собравшемуся уходить.
- Спросите у Антипина, - огрызнулся спрошенный, сверкнув
пенсне.
- А что тут говорить? По газетам известно, что идет
реконструкция Москвы, - великодушно ответил за очкарика
гражданин средних лет c фараонской бородкой, по всей видимости,
работавший гардеробщиком в "Немправде". - Сами знаете... Что
было сделано из Тверской? Улица Горького. А из Предтеченского
переулка? Большевистский. Значит, и из Спасителя Дворец Советов
сотворят.
- А где, я вас спрашиваю, Сухарева башня и Красные
ворота? - возмутился собутыльник фараонской бородки -
гражданин в очках c фининспекторским личиком. - Где? В
сортире. Там же и церковь Успения и собор Казанский. Снесли, а
строить ни черта не хотят. Так же и Спасителя снесут, а на его
месте - шиш! А вы все на свой салтык талдычите: снесут,
снесут. Снесут - да! А построят - шиш c перцем!
- И я говорю, что дворец не построят, - не унимались
вытаращенные глаза.
- Шиш там построят, - закрывая лицо руками, пробубнил
фининспектор. - Это на три аршина в землю видно.
- Не шиш, а дворец, - послышалось откуда-то сбоку. -
Монумент.
"Какая осведомленность о столице. Для такого захолустья
это не просто гениально, а конгениально!" - подумал молодой
человек в балахоне, а вслух подзудил:
- Памятник вождю пролетариата на месте Храма поставят!
Эта фраза усилила страсти. Но молодой человек вместо того,
чтобы окунуться в бурлящий спор, отошел от захмелевших эрудитов
подальше. Он оказался в обществе человека c побитым лицом.
Через минуту из его горла вырвалось невольное удивление:
- Вы что, на похоронах были? На вас смотреть тошно!
- Я потерял, гражданин, партийный билет, - проговорила
побитая физиономия.
- Тоже мне! Нашли, над чем слезы лить.
Тут молодой человек действительно услышал жалкие
всхлипывания.
- Да... положение. Вас угораздило лишиться того, что
красит советского человека, - проникновенно произнес он. - Я
вас понимаю. - Молодой человек, как бы открывая свою душу,
распахнул балахон, и добавил: - Я сегодня добрый и тоже
по-своему несчастный. Конечно, я не мистер Шерлок Холмс, но
кое-что по части мелких хищений смыслю. Применительно, конечно,