"К.Н.Леонтьев. Пембе (Повесть из эпиро-албанской жизни) " - читать интересную книгу автора

"здравствуй" по-гречески ничего не знала. Этим бедный мальчик так надоел ей,
несмотря на то, что был очень свеж и красив, что она другой раз во весь
вечер не подпускала его к себе и говорила ему: гид! гид! (Ступай вон!)
Все уже были выпивши; выпил и Гайредин, но настолько чтобы не забыться,
а лишь повеселеть. Джимопуло подавал всем пример веселья. Он приказывал,
чтобы слуги доктора прежде всех подавали сладости и кофе, и вино Пембе, как
делают европейцы с дамами.
За ним и доктор, надев лорнет, пытался быть любезным; студент
становился пред цыганкой на колена, несмотря на то, что она кричала ему
"гид! гид!"
Цукала был вне себя; он кидался из угла в угол, плясал пред Пембе, с
разбегу вскакивал на диван и соскакивал с него, декламировал пред Пембе
трагические стихи:
Где ты? Где я? Огонь и кровь! О ужас!..
О ужас дней моих и жизни преступленье!
Томись, душа моя, в безвыходном томленье!
Вонми!..
Пембе слушала с насмешкой и прикладывала руку ко лбу и сердцу. Так и
видел бей на лице ее: "какой чудак этот гяур!" Внимательна Пембе была только
к хозяину дома, к Джимопуло и к Гайредину. Гайредин как увидал, что все с
ней шутят и обращаются нарочно, как с госпожой, ободрился тоже и забыл свою
мусульманскую скромность. Она отдыхала на диване, он сел около нее и спросил
у ней, зачем она гонит студента. "Красивый мальчик", - сказал он ей
по-турецки. Кроме Джимопуло и двух драгоманов никто этого языка не знал, а
они все трое ушли в другие покои.
- Зачем ты гонишь этого мальчика? - спросил опять Гайредин.
- Мальчик, - отвечала Пембе.
- Чем моложе, тем лучше, - сказал Гайредин.
- Нет; я таких молодых не люблю, - сказала цыганка. - Те люди, у
которых борода растет, больше знают.
Что за угрюмое и что за усталое лицо было у ней, когда она так льстила
Гайредину.
- У старых больше денег, - сказал с усмешкой бей.
- Я не деньги люблю, а человека! - отвечала Пембе.
- Не деньги? - сказал бей; - а если я тебе новое платье сделаю, ты
будешь рада... не лги!
- Сделай, - отвечала она, - это уж старо. Да еще мне курточку золотую
нужно.
И все говорила она тихо, не спеша, и в глаза ему глядела, точно тоскуя
или болея от усталости и пляски.
Недолго просидели они одни; Цукала прибежал как безумный, крича:
"Ewiva! Да здравствует наш добрый бей!" и закрыл его вместе с Пембе
полотняною покрышкой с дивана. Пембе хотела было оттолкнуть его, но бей тихо
удержал ее и под полотном приблизил губы свои к ее губам. Пембе поцеловала
его крепко, а потом сбросила полотно и сказала:
- Цукала, ты что? с ума сошел сегодня...
- Zito! да здравствует Пембе-ханум! - закричал археолог, поднимая
бокал...
- Zito... Пембе! - кричал студент.
- Греми музыка в честь бея! - воскликнул хозяин. Музыка заиграла,