"К.Н.Леонтьев. Сфакиот " - читать интересную книгу автора

знаю, как тебе и сказать, до чего это весело и хорошо. Цветы ли разноцветные
назову это я, или как в цареградских магазинах материи дорогие на окнах
разные, или... скажем, картинки такие бывают... Разные, разные фередже эти:
красные, зеленые, желтенькие, как лимон, и голубые, как небо, и чорные...
Всякие...
А внизу, под стеной, и христиане, и франки, и евреи, и арабы эти и тоже
турки и турчанки сходятся, - народу, народу! И мы стояли, смотрели и
веселились.
Конечно, мы за родину нашу и за наши горы умираем - любим родину, но
все же город, столица вилайета. И мы не так глупы, чтобы не могли этого
понять, Аргиро моя!
Мы смотрели, но видели, что и на нас глядят люди хорошо, потому что мы,
говорю я тебе, все молодцы и красивые дети были.
Вот встретились Никифор Акостандудаки с капитаном нашим и заговорили.
Около Никифора мать его, старуха, и дочь. На вид ей не больше семнадцати
лет, и платье у нее было короткое...
Аргиро, прерывая его стремительно. - А какое у нее было это платье?
Яни, пожимая плечами. - Какое? a la Franca платье. Хорошее...
Аргиро с беспокойством. - Нет, барашек мой, нет, Яни мой... Целую твои
глаза, ты скажи мне, дай Бог тебе жить за это долго, какая у нее, у
Афродиты, была одежда?.. Одежда моды?..
Яни, вспоминая. - Да! одежда моды. Я говорю, что ее в Сире учили. Стой,
вспомнил. Кисейное розовое платье было на ней и косы сзади длинные. И серьги
бриллиантовые. И пояс шелковый чорный, большой, широкий с бантами, с
бантами. Она хорошо была одета, Афродита!
Аргиро, с небольшим вздохом. - Да! Это прекрасная одежда! Хорошо. А
потом что? говори, Янаки, свет мой, говори, я тебя со всею радостью моей
слушаю!..
Яни продолжает рассказ.
- Хорошо. Она стоит, эта девушка, и мы стоим. И мы не глядим на нее
прямо, и она не глядит, конечно. А я думаю, и она нас видела. Что брат
подумал тогда, не знаю. Может быть, он тогда же задумал похитить ее и в горы
с собою силой увезти. Но я для себя ничего такого не подумал. Может быть,
что-нибудь и подумал, только не помню что, вот тебе Бог мой! Конечно, как
это может быть, чтобы молодец двадцати лет на молодую девушку посмотрел и уж
совсем бы ничего не подумал? Что-нибудь дьявол непременно внушит ему
подумать. А иногда, может быть, и Бог сам внушит какую-нибудь мысль.
Например, когда ты стояла три года тому назад под маслиной и ничего не
говорила, а я говорил с сестрой твоею тою двоюродною, которая за капитаном
Лампро замужем. А я видел тебя хорошо. И думаю тогда: должно быть, хорошая
будет скоро невеста эта чорненькая девочка. Что за глаза Бог ей дал!.. И
такая сама тихая, претихая и смиренная. Вот подросла бы хоть год еще, так бы
взял ее! А может быть, и демон у нее в сердце! Кто знает! А потом отошел и
забыл, и уехал. А потом приехал, увидал опять и стал просить тебя за себя.
Тут судьба, конечно, Божий промысл, чтоб я счастье хорошее имел, чтобы мы
жили благочестиво и приятно с тобою. А бывают, конечно, и другие мысли у
людей молодых и у всякого даже человека, скажем и так.
Аргиро проницательно, несколько тревожно. - А какие это такие были у
тебя мысли, когда ты на эту на молодую девушку глядел?.. Скажи мне...
Яни, улыбаясь и пожимая плечами. - Помню я разве?