"К.Н.Леонтьев. Сутки в ауле Биюк-Дорте " - читать интересную книгу автора

скучно. Что там, у ваших!

- Да как же можно?

- Да так же. Вот завтра сведи меня к своему командиру: я уже берусь
упросить его - что такое три дня?.. Ты ведь не ротный командир: без тебя
одного обойдутся...

- Попробуй. Я согласен немного отдохнуть, но не более трех дней. Здесь,
кажется, лежать на боку не место.

- Лежи на чем хочешь, хоть на животе... Я стою у г. Житомiрского и
надеюсь, что он позволит мне принять товарища на три денька.

- Странные вы вещи, mon cher, говорите! - воскликнул Житомiрский, - я
уступил вам боковую хату, и вы в ней полный хозяин. Разве вы меня не знаете
до сих пор? Вы меня обижаете даже.

- Знаю, знаю, голубчик Ромуальд Петрович. Если б не боялся уронить вас
в грязь, обнял бы вас.

Разговаривая так, добрались они до конца оврага и готовы были завернуть
за одну одиноко стоявшую хату, в которой сквозь бумажное окно слабо светился
огонь, как вдруг гусар остановился.

- А что, Ромуальд Петрович, послушаем сегодня?

- Будьте осторожнее: увидит деньщик, как-нибудь выскочит... знаете,
какие могут быть неприятности! Пойдемте лучше. Это бесчестно, если
рассмотреть дело строго.

- Ах, не могу, голубчик! - детски содрогаясь от веселого любопытства,
возразил гусар, - надо послушать... Нельзя, нельзя... Муратов, пойдем.

- Что такое?

- А вот услышишь что-нибудь, тогда узнаешь. Сказав это, гусар,
согнувшись, подобрался к окошку и приложил ухо.

Скоро и два другие спутника, движимые любопытством - один потому, что
знал в чем дело, а другой потому, что не знал - припали тоже около окна.

Сначала ничего не было слышно; теней тоже не было видно. Вероятно,
свеча стояла ближе людей к окну.

Наконец послышался легкий вздох и потом слова:

- Слушай, Митя... - сказал нежный голос.

- Что, душка? - отозвался другой, немного погуще.