"Эдмон Лепеллетье. Фаворитка Наполеона ("Тайна Наполеона" #7) " - читать интересную книгу автора

наверное, из их клики. Пойду посмотрю. И если он спит лишь наполовину, то я
угощу его таким сном, при котором не будят своих соседей.
Бросив свирепый взгляд на перегородку, Трестайон потянулся за ножом и
вытащил его наполовину из ножен. В нем клокотала затаенная ярость, и оружие,
не употребленное в происшедшем смятении на площади, жгло теперь и
подстрекало его руку.
Он вышел из зала, вошел в коридор, подошел к соседней комнате и, не
давая себе труда открыть, высадил дверь могучим ударом плеча и с ножом
наготове в руке кинулся в середину комнаты.
Уронив голову на стол, заставленный пустыми бутылками, какой-то человек
спал и храпел вовсю. Он не шелохнулся при неожиданном вторжении Трестайона,
и его натуральные мехи продолжали все так же регулярно раздуваться. В
закапанном салом подсвечнике уныло догорала оплывшая, немилосердно чадившая
свеча.
Трестайон крикнул:
- Принесите огня!
Трюфем и Серван, стоявшие наготове в коридоре, чтобы в случае
надобности успеть прийти вовремя на помощь, кинулись на зов и принесли
требуемое.
Трестайон поднес свечу к лицу незнакомца, продолжавшего свой концерт.
- Тсс... скажите, пожалуйста! Ведь можно подумать, что он и в самом
деле спит! - произнес Трестайон с занесенным ножом, с тем чтобы при первом
же движении незнакомца всадить его ему в горло.
- Это какой-нибудь запоздавший гуляка. Пойдем, Жозеф, не станем попусту
тратить время; пусть себе переваривает свое вино! - сказал Серван, делая шаг
к двери.
Трестайон уже собирался последовать за ним, как спящий вдруг вздрогнул
и протяжно вздохнул. Он переменил позу и подложил себе руки под голову в
виде подушки. На свет показалось его покрасневшее лицо.
- Да это же наш звонарь! - воскликнул Жозеф Дюпон.
Трюфем и Серван вернулись обратно. Снова приблизили свет, сильно
встряхнули Улисса Рабастуля и стали дуть в лицо... Так как на дне бутылки
оставалось еще немного вина, то Серван вылил жидкость ему на лоб и смочил
виски. Трюфем хлопал звонаря по щекам, а Трестайон тряс его изо всей силы,
ворча под нос:
- Как он здесь очутился? Да еще спящим? Вот разъяснение закрытой церкви
и отсутствия звона "Анжелюса".
В конце концов Улисс приоткрыл-таки один глаз. Он с величайшим
изумлением взглянул на окружавших его трех человек и сделал усилие, чтобы
заговорить.
- А-а-а... это вы, товарищи? - пролепетал он. - Ну, необходимо велеть
принести свеженьких бутылочек... много бу-тылочек... бу-тылочек.
И, будто обессилев от сделанного усилия, его заплетающийся язык снова
умолк, словно язык безмолвствующего колокола. Звонарь уронил голову на
импровизированную подушку и собрался снова предаться сну.
- Этот негодный пьяница все сгубил! Уж, право, не знаю, что удерживает
меня от того, чтобы послать его заканчивать свой сон в преисподнюю! -
воскликнул Трестайон.
- У него нет ключей при себе! - заметил Трюфем, тщательно обшарив
звонаря.