"Иван Лепин. Льгота" - читать интересную книгу автора

Дома за обедом Илья Трофимович уже более решительным голосом сказал:
- Сегодня позвоню Игорю. Согласится прописать нас - буду действовать
дальше. Должен согласиться. Это ведь и в его интересах: и за Оленькой, если
надо, присмотрим, а получим квартиру - можно и впрямь съехаться. Когда это
ему еще удастся расшириться.

5

На следующее утро Илья Трофимович с паспортами в кармане, пугливо
поглядывая на окна соседей, шел в сельсовет. Ноли подкашивались, казались
чужими, непослушными, будто направлялся он не на житейское дело, а на
костер, где должен гореть за измену Варваровке. "Ну зачем мне сдался на
старости лет тот город? Зачем мне эти приключения? Вернуться - и никогда не
вспоминать про Андрееву затею! - нервно покусывая губы, думал он. - Зачем
звонил Игорю? Тот, конечно, быстро оценил ситуацию. Дядя Андрей, говорит,
подал вам гениальную идею, смотрите, не передумайте!.. Ему, Игорю, что - он
отрезанный ломоть. А для меня Варваровка - жизнь... Это ж и похоронят в
городе... Ужас!"
Сто пятьдесят метров до сельсовета казались Илье Трофимовичу самой
мучительной дорогой за все его; шестьдесят два года.
Однако шел, не в силах повернуть назад. Да и привычка у него была:
принял решение - не отступай от него; не уважал людей нетвердых, особенно,
если это были мужчины. Женщинам он мог простить непостоянство, мужчинам - ни
за что. Пусть даже это был мальчишка, сын его. Когда Игорь, учась в десятом
классе, вдруг по чьему-то наущению раздумал поступать в политехнический, а
навострил лыжи в институт культуры, Илья Трофимович всячески обругал его:
"Слабак, нюня, мякиш, баба в штанах! Своего мнения не имеешь. Да и какой из
тебя культработник? Поешь хорошо, но ведь и картавишь. Не дрейфь быть
самостоятельным". И два дня не разговаривал с сыном, пока тот не вернулся к
мысли о политехническом.
Пуще прежнего следил теперь за исполнением каждого своего слова - чего
бы это ему ни стоило.
Однако Илья Трофимович не был сотворен из железа; и, как всякого
чувствующего человека, его не покидали тревоги и терзания.
Вере Игнатьевне тоже было не по себе. Пробовала читать, чтобы
отвлечься, - глаза не видели букв; она стала крошить курам бураки - нож не
держался в руках. Выглянула за калитку, посмотрела вслед мужу - тот шел,
неровно ступая, словно в подпитии.
Тогда-то она решила для успокоения души проведать свою старшую сестру
Дарью, что жила напротив, через дорогу. В житейских делах она грамотнее ее.
Найдет, чем и как успокоить, всегда даст правильный совет. Вера Игнатьевна
даже удивляется иногда, почему к ней чаще обращаются односельчане за этими
самыми советами, а не к Дарье. Потому, что Дарья - рядовая колхозница? А в
должности ли дело?..
Дарья только что управилась с уборкой, теперь протирала вазу. Стол был
накрыт новой - с декоративным орнаментом - скатертью. Не хватало на нем
только вазы с цветами.
Вера Игнатьевна, поздоровавшись, удивилась:
- Ай праздник у тебя какой?
- Завтра ж Восьмое марта.