"Григорий Лерин. Морской волк-2 Стирка в морской воде" - читать интересную книгу автора

продает. Вот Нодар идет, тоже хороший человек, тоже коньяк продает.
Автандил, Нестор - все хорошие люди, все коньяк продают... А этот Петрович
подождал, пока я подумаю, и еще говорит: "Ладно, - говорит, - дядя Теймур,
давай продадим твой пароход. Его другой человек с радостью купит, название
даст, будет грузы возить. А ты зато, дядя Теймур, хорошие деньги получишь".
Я опять заинтересовался: какое еще название, разве нет у парохода названия?
"Любое название, - говорит этот Петрович, - какое хозяину в голову придет. И
назовет он его "Горный орел" или "Арарат", например". Нэт, говорю я
решительно, не будет мой пароход "Арарат" называться. Давай, Петрович, грузы
возить. Вот так я, Виктор, дорогой, судовладельцем стал. Но как-то еще
сомневался. А потом Петрович на Мальту ездил, мне фотографию привез...
Дядя Теймур полез во внутренний карман пиджака, достал фотографию,
долго ее рассматривал и наконец, вздохнув умиленно, подал мне.
Большое океанское судно стояло у причала, заваленного стальными
конструкциями. Вразнобой торчали стрелы пяти кранов. Когда-то белая
надстройка выглядела так, как будто на нее выплеснули огромный ушат помоев:
сверху вниз тянулись грязно-рыжие потеки ржавчины. Борт тоже был заляпан
разноцветными пятнами, только в самом носу, над якорем, антрацитово блестел
свежей краской небольшой участок, на котором сияли ровные белые буквы: "Dada
Teimur". С кормы лениво свисало красное полотнище с рыцарским крестом.
Я вернул фотографию, на ходу придумывая, как бы поприличнее отозваться
об этой груде ржавого железа, но тут меня осенило:
- Дядя Теймур, так это и есть предмет вашей противоестественной любви?
Он бережно взял фото, взглянул еще раз, и глаза блеснули.
- Очень люблю, Виктор, да, дорогой. Никогда так коньяк не любил. Пока в
машине еду, три раза фотографию рассматриваю.
Я замотал головой и саркастически хмыкнул.
Через три секунды дядя Теймур был уже у двери. Но я через эти же три
секунды был у той же двери, придерживая ее ногой и хватая дорогого гостя за
локоть.
- Дядя Теймур, да я совсем не о том, успокойтесь, дорогой. Пароход у
вас классный, мне очень понравился, честное слово...
Дядя Теймур не верил, сопел и вырывался.
- Расцветка такая современная, камуфляжная, - продолжал я заливаться
соловьем, - в осеннем лесу пройдет мимо, и не заметишь. Название со вкусом
подобрано, это вам не "Арарат" какой-нибудь, гад буду, в смысле, клянусь
бородой Аллаха.
Он ослабил напор и подозрительно посмотрел на меня глазами обиженного
ребенка; которому возвращают только что отнятую шоколадку.
- А смеялся зачем?
Надо было жертвовать фигуру, и я пожертвовал.
- Да из-за Чарика вашего.
Дядя Теймур нерешительно повернулся к столу.
- Почему из-за Чарика, скажи.
- Ну, он позвонил, предупредил о вашем приходе. - Я решил сдавать
Чарика с потрохами. - Сказал, что речь о любви пойдет, я только не понял, к
человеку или, например, к животному, с каждым бывает, знаете ли, он как-то
неясно выразился. А вы, оказывается, в пароход влюбились, ну я и
обрадовался... Садитесь в кресло, дядя Теймур.
Дядя Теймур робко улыбнулся.