"Григорий Лерин. Морской волк-2 Стирка в морской воде" - читать интересную книгу автора

решил, что это я пошутил.
К Хомуту идти расхотелось. Он, конечно, уже спит богатырским сном, тем
более что скоро ему заступать на вахту. Я проводил Андрея, который продолжал
недоверчиво коситься в мою сторону, видимо, ожидая признания, и отправился
спать.

* * *

Этот шотландский "Баллантайн", обклеенный медалями не хуже портрета
Брежнева, оказался той еще гадостью. Неудивительно, что капиталисты так мало
пьют и так много разбавляют. А потом начинают плести интриги, пытаясь
добраться до богатейших в мире запасов водки, и при этом делают невинный
вид, будто их интересуют всего лишь нефть, газ и редкоземельные металлы.
Мой организм вяло боролся с иноземной интервенцией, поэтому сразу
уснуть не удалось, и я переключился с ликеро-водочных проблем на насущные.
Судя по всему, старпом всерьез ударился в поиски. Колькину каюту он
обшарил, скорее всего, ночью, пока мы с Валентином бродили по палубе. А
может, еще раньше, И на камбуз он забрался не зря. Андрей, Колька и Хомут
частенько собирались по вечерам за картами, дулись в "кинга" и в "тысячу", и
боцман периодически упрекал Андрея за то, что он носит на посиделки
общественный сыр и ветчину.
Наверное, когда Андрей зашел на камбуз, старпом был уже там. Время он
выбрал удачное, тихое, но внеплановое появление шефа его напугало, и он, не
задумываясь, применил скалку, чтобы не отвечать на вопросы по поводу
распахнутых шкафчиков. Похоже, он не очень любит своих коллег. А это значит,
что в ближайшее время, если не сегодня ночью, он навестит каюту Хомута.
Хомута передвинули на утреннюю вахту, которую раньше стоял Колька. Возможно,
сам старпом и подал дедушке эту идею. Как это ни печально, но сегодня эту же
вахту придется отстоять и мне, спрятавшись где-нибудь поблизости от
хомутовской каюты.
Я зажег лампочку над головой и, взяв часы, выставил будильник на четыре
утра и тяжко вздохнул. Завтра мне опять попадет от проживающего за
переборкой Сергеича. Сергеич спал очень чутко, и, бывало, по ночам спускался
в машину и находил там какие-нибудь незакрепленные железяки, хотя, казалось
бы, все звуки мощно перекрывал шум работающего двигателя. Мне уже не раз
приходилось выслушивать его укоризненные наезды за незапертую дверцу рундука
или за звенящую чайную ложку в стакане.
Мучимый глубоким раскаянием, я зарылся в подушку...
Я проснулся не от будильника. Это был какой-то другой, непонятный звук.
Я сел на койку, свесив ноги, и потянулся за часами. Без десяти четыре.
Пароход слегка покачивало, и я на всякий случай проверил дверцу
рундука, потом взял сигареты со стола, сел на диван и закурил.
За переборкой заворочался, заскрипел койкой Сергеич. Я замер, хотя был
уверен, что двигался бесшумно и совсем негромко курил. Сергеич вышел в
коридор и, укоризненно шаркая, направился к туалету.
Теперь можно спокойно умыться. Я подошел к раковине и нажал на кнопку
выключателя.
Вспыхнула лампа, осветив в зеркале заспанное лицо, и одновременно
грянули выстрелы. Они донеслись откуда-то извне и сверху, приглушенные
переборками и шорохом прохладного воздуха, струившегося из кондиционера. Но