"Михаил Лермонтов. Княгиня Лиговская " - читать интересную книгу автора

хотели ему нравиться, проиграл однажды 30 т., когда была мода
проигрываться, убил свое здоровье на службе потому, что начальникам это
было приятно. Будучи эгоист в высшей степени, он однако слыл всегда добрым
малым, готовым на всякие услуги, женился же он, потому что всем родным
этого хотелось. Теперь он сидел против камина, куря сигару и допивая кофе и
внимательно слушая разговор двух молодых людей, стоявших против него. Один
из них был артиллерийский офицер Браницкий, другой статский. Этот последний
был одно из характеристических лиц петербургского общества.
Он был порядочного роста, и так худ, что английского покроя фрак висел
на плечах его как на вешалке. Жесткий атласный галстух подпирал его
угловатый подбородок. Рот его, лишенный губ, походил на отверстие,
прорезанное перочинным ножичком в картонной маске, щеки его впалые и
смугловатые местами были испещрены мелкими ямочками, следами разрушительной
оспы. Нос его был прямой, одинаковой толщины во всей своей длине, а нижняя
оконечность как бы отрублена, глаза серые и маленькие имели дерзкое
выражение, брови


153

были густы, лоб узок и высок, волосы черны и острижены под гребенку,
из-за галстуха его выглядывала борода a la St.-Simonienne.
Он был со всеми знаком, служил где-то, ездил по поручениям,
возвращаясь получал чины, бывал всегда в среднем обществе и говорил про
связи свои с знатью, волочился за богатыми невестами, подавал множество
проектов, продавал разные акции, предлагал всем подписки на разные книги,
знаком был со всеми литераторами и журналистами, приписывал себе многие
безымянные статьи в журналах, издал брошюру, которую никто не читал, был,
по его словам, завален кучею дел и целое утро проводил на Невском
проспекте. Чтоб докончить портрет, скажу, что фамилия его была
малороссийская, хотя вместо Горшенко - он называл себя Горшенков. -
- Что вы ко мне никогда не заедете, - говорил ему Браницкий.
- Поверите ли, я так занят, - отвечал Горшенко, - вот завтра сам
должен докладывать министру; потом надобно ехать в комитет, работы тьма, не
знаешь как отделаться, еще надобно писать статью в журнал, потом надобно
обедать у князя N, всякий день где-нибудь на бале, вот хоть, нынче у
графини Ф. Так и быть уж пожертвую этой зимой, а летом опять запрусь в свои
кабинет, окружу себя бумагами, и буду ездить только к старым приятелям.
Браницкий улыбнулся и, насвистывая арию из Фенеллы, удалился.
Князь, который был мысленно занят своим делом, подумал, что ему не
худо будет познакомиться с человеком, который всех знает и докладывает сам
министру. Он завел с ним разговор о политике, о службе, потом о своем деле,
которое состояло в тяжбе с казною о 20 т. десятинах лесу. Наконец князь
спросил у Горшенки, не знает ли он одного чиновника Красинского, у которого
в столе разбираются его дела. -
- Да-да, - отвечал Горшенко, - знаю, видал, но он ничего не может
сделать, адресуйтесь к людям, которые более имеют весу, я знаю эти дела,
мне часто их навязывали, но я всегда отказывался.