"Михаил Юрьевич Лермонтов. Вадим " - читать интересную книгу автора

совершенно чуждое, существо забытое, но прекрасное, нежное, женщина с
огненной душой, с душой чистой и светлой как алмаз; не замечали они, что
каждая их ласка или слеза были для нее убивственней, чем яд и кинжал; она
также плакала, - но одна, - одна - как плачет изгнанный херувим, взирая на
блаженство своих братьев сквозь решетку райской двери.
Когда Борис Петрович рассказал сыну, каким образом с помощью бедной и
гостеприимной солдатки он был отведен в это уединенное убежище, то прибавил:
- Я решился здесь оставаться, пока все не утихнет, войска разобьют
бунтовщиков в пух и в прах, это необходимо... но что можем мы сделать
вдвоем, без оружия, без друзей... окруженные рабами, которые рады отдать
все, чтоб посмотреть, как труп их прежнего господина мотается на виселице...
ад и проклятие! кто бы ожидал!..
- Помилуйте, батюшка! невозможно, что до вас не доходили слухи,
разлитые так изобильно в нашем глупом народе!
- Слухи! слухи! а кто им верил? напасть божия на нас грешных, да и
только!.. Живи теперь, как красный зверь в зимней берлоге, и не смей носа
высунуть... сиди, не пей, не ешь, а чужой мальчишка, очень ненадежный, не
принесет тебe куска хлеба... вот он сказал, что будет сегодня поутру, а все
нет, как нет!.. чай, солнце уж закатилось, Юрий?.. Юрий?
Юрий не слыхал, не слушал; он держал белую руку Ольги в руках своих,
поцелуями осушал слезы, висящие на ее ресницах... но напрасно он старался ее
успокоить, обнадежить: она отвернулась от него, не отвечала, не шевелилась;
как восковая кукла, неподвижно прислонившись к стене, она старалась вдохнуть
в себя ее холодную влажность; отчего это с нею сделалось?.. как объяснить
сердце молодой девушки: миллион чувствований теснится, кипит в ее душе; и
нередко лицо и глаза отражают их, как зеркало отражает буквы письма -
наоборот!..
- Здравствуй, Оленька, - сказал Борис Петрович, подойдя к ним... - ты в
пору зачванилась, не поклонилась мне, не поздоровалась... правда, я теперь,
как ты сама, без крова, без имущества.
- Разве я тогда была с вами ласковее, - отвечала она отрывисто. -
- А разве нет? - ох! Много воды утекло с тех пор, как мы с тобой в
последний раз поцеловались... ты переменилась, побледнела... а все еще
красавица, хоть куда!
Он слегка ударил ее по плечу и хотел взять за подбородок, но Юрий,
покраснев, схватил его за руку... опомнясь в ту же минуту, он тихо отвел
руку отца и, отойдя с ним немного в сторону, сказал глухим, но внятным
голосом:
- Если хотите быть моим отцом, иметь во мне покорного сына, то
вообразите себе, что эта девушка такая неприкосновенная святыня, на которой
самое ваше дыхание оставит вечные пятна. Вы меня поняли... простите меня:
моя кровь кипит при одной мысли - я не меряю слова на аршин приличий... вы
согласились на мое предложение? в противном случае... все, все забыто!
уважение имеет границы, а любовь - никаких!

ГЛАВА XXII

Что же делал Вадим? о, Вадим не любил праздности! С восходом солнца он
отправился искать сестру, на барском дворе, в деревне, в саду - везде, где
только мог предположить, что она проходила или спряталась, - неудача за