"Н.С.Лесков. Сказание о Федоре-христианине и о друге его Абраме-жидовине" - читать интересную книгу автора

знаю, то об истине их во всей полноте судить не могу, и я потому ни одной
веры против другой не унижаю и ни одну не превозношу, так как это до меня
совсем не касающее.
Младопитатель удивился.
- Зачем же,- говорит,- ты этак лукаво умствуешь? Это так нельзя. Панфил
отвечает:
- Так я по крайней мере ни в какую ошибку никого не ввожу.
- Что за важная вещь ошибиться! Все ошибаются - это можно покаянием
исправить; но мы знаем истину и должны ее всем оказать. Надо, чтобы между
людьми было по их верам разделение.
- Для этого,- отвечает Панфил,- у всякого в своей вере есть наставники,
которые всех разделить постараются, а в училище я только о том забочусь,
чтоб у детей в постижении разума никакого разделения не было, а больше
крепли любовь и согласие.
Младопитатель не похвалил.
- Это,- говорит,- у тебя нехорошо от ученых рассуждений развилось. Надо
так, чтобы всякий отрок от младых ногтей особо себя понимал и жил всяк по
своей вере.
Мастер не согласился и сказал:
- Я этого внушать не могу.
Стали друг Другу отвечать и спорить, но согласиться не могли: и у
одного и у другого на все нашлись доказательства.
Младопитатель только тем взял верх, что сказал:
- Ты меня должен слушаться: я - начальник, и твои рассуждения мне знать
не нужно. Тогда Панфил ответил:
- Хорошо, если все по твоей воле должно делаться, то тебе действительно
от рассудка приводить нечего; но ты помилосердуй - не понуждай меня
разлучать детей. Мои ученики еще молоды, и у них слабый, лысый размысл.
ребячий. Когда они придут в возраст и разумом окудрявятся, тогда они сами,
по своим смыслам в вере, разберутся, а пусть добрый навык согласия детского
при них останется.
Младопитатель опалился гневом:
- Что такое есть земное согласие?! Надо достигать истины.
А Панфил опять просит:
- Да ты взгляни,- говорит,- на ребяток-то: ведь они теперь все еще
молоды летами и умом все лысы, не крепки,- ничего того, что больших понятий
требует, они понимать еще не могут. Помилосердуй, пожалуйста, оставь
разделение их надольше, а пока пусть они все вместе учатся, пусть от младых
ногтей обыкнут соблюдать мир душевный и друг к другу общую любовь. Тогда и
разница в особливых понятиях не разъединит сердец их.
Младопитатель головой замотал.
- Нам твое рассуждение,- говорит,- теперь не под стать. Мы теперь
заводим все по-своему, и скоро во всем свете все будет только по-нашему. Что
мы хотим, то всякий должен от самых молодых ногтей постичь и это передо
всеми на вид оказывать. А ежели кто рассуждает так, как ты судишь, то тот
теперь к делу ненадежен, и я тебе так учить не позволю.
Панфил подул в свою бороду, вздохнул и молвил:
- Значит, быть по-твоему. На тебе власть, и я тебе покоряюсь. Не
позволяешь мне так вести, как я умею, то и не надо: я свою школу прикончу и
учеников отпущу.