"Н.С.Лесков. Дама и фефела" - читать интересную книгу автора

(франц.).} потому что у нее другая натура, и она находит, что женщина должна
быть выше природы, потому что "природа - свинья".
- Кто любит свинство, тот и может признавать над собою власть природы,
но для меня все это противно. Вы понимаете?
Я не понимал и она поясняла:
- Все эти взгляды, и мины, и вздохи, и положения... словом, все это и
прочее, что воспевают поэты - это, отврат, все это cest archibete!
Поэтому я надеялся, что она довольно легко согласится разъехаться с
своим супругом, но она, однако, требовала, чтоб ей за это дать как можно
больше денег.
- Потому что у меня есть дитя. Вы понимаете? Je ne suis pas seule! {Это
сверхглупо! (франц.).}
Мы поторговались, и она согласилась "получить", и после того, не иначе,
она поедет на юг - на милый, теплый юг с этого противного, холодного севера.
- Le diable! {Черт побери! (франц.).} я даже давно этого хотела и
теперь очень этому рада!
Казалось, все было улажено, и дама даже сказала мне: "Le bon Dieu vous
benisse", и сейчас же переменилась: окончив деловой разговор, она призвала
своего двухлетнего сына, много раз его повернула передо мною и начала его
снаряжать на прогулку.
Тут я мог его разглядеть: это был болезненный, рахитический мальчик, с
большими, почти бесцветными глазами, в которых выражался постоянный испуг,
возбуждавший к нему сожаление. Его держала на руках свежая, белолиценькая и
румяная девушка лет восемнадцати, с очень большими, как будто даже
непропорционально большими серыми глазами и пристальным и добрым, но очень
твердым взглядом (я описываю эту молодую "фефелу" потому, что она не пройдет
перед нами мельком, а у нее есть роль в моем воспоминании). Девушка,
вероятно, недавно пришла из села и была очень застенчива, а дама находила
удовольствие смущать ее стыдливость. Она подсмеивалась над ее свежестью и
при мне нашла случай назвать ее несколько раз то "орлеанскою девственницей",
то "деревенскою фефелой", причем дама так разрезвилась, что повернула
девушку перед собою и стала ее рекомендовать тоном французского панорамщика:
- Voila Jeanne dArc, surnommee la Pucelle d'Orleans, heroine.
Extremement pieuse, il lui semblait entendre des voix, qui lui ordonnaient
daller sauver... son maitre. {Вот Жанна Д'Арк, прозванная Орлеанской
Девственницей, героиня. Ей, в высшей степени набожной, казалось, что она
слышит голоса, приказывающие ей идти спасать... своего господина (франц.).}
- Дама рассмеялась и продолжала: - Без шуток, без шуток, эта девица очень
одухотворена, и она видит вещие сны... да, да, да! И она часто плачет и даже
иногда рыдает во сне... о моем супруге, а я ее бужу и посылаю на ветер...
cest bien comique!.. {Это очень смешно! (франц.).} Потом я высылаю туда же
этого дурака, которому дан дивный дар трогать и располагать к себе сердца
дур, из коих вот первая... La voila, фефела и Pucelle! {Вот она, фефела и
Девственница! (франц.).}
Название, выраженное по-французски, очевидно очень обижало девушку, и
она, зардевшись, как вишня на солнце, сказала:
- Фефела я - это точно, я простая девушка и никаких примеров не
получила, а что другое вы меня называете, то это я совсем не понимаю.
Дама расхохоталась и передразнила:
- "Примеров не получила", так иди с богом.