"Готхольд-Эфраим Лессинг. Эмилия Галотти (Трагедия в пяти действиях)" - читать интересную книгу автора

заключить о характере графини? А следовало бы. Вы преобразили гордыню в
достоинство, насмешку - в улыбку, склонность к мрачному сумасбродству - в
кроткую задумчивость.
Конти (слегка раздосадованный). Ах, принц, мы, художники, рассчитываем
на то, что готовый портрет встретит любовника столь же страстного, каким! он
был, делая заказ. Мы пишем глазами любви, и только глаза любви должны бы
быть нашими судьями.
Принц. Хорошо, Конти. Почему же вы не принесли его месяцем раньше?
Уберите его... Ну, а здесь что?
Конти (достает второй портрет, но держит его лицом к себе). Тоже
женский портрет.
Принц. В таком случае я предпочел бы сейчас вовсе не видеть его. Ведь с
идеалом, который живет здесь (указывает пальцем на лоб), или, вернее, здесь
(указывает на сердце), ему все равно не сравниться. Я хотел бы, Конти,
восхищаться вашим искусством в творениях другого рода.
Конти. Есть искусство, более достойное восхищения, но, бесспорно, нет
оригинала, более достойного восхищения, чем этот.
Принц. Тогда бьюсь об заклад, Конти, что это - повелительница самого
художника.

Конти оборачивает к нему портрет лицом.

Что я вижу? Ваше ли это творенье или плод моей фантазии?.. Эмилия
Галотти!
Конти. Как, принц? Вы знаете этого ангела?
Принц (стараясь взять себя в руки, но не будучи в состоянии отвести
глаз от портрета). Так, немного, ровно настолько, чтобы узнать при встрече.
Несколько недель назад я встретил ее с матерью в одном обществе... Потом мне
случалось видеть ее только в храме, где глазеть на нее было бы неприлично.
Знаю и отца ее, он мне отнюдь не друг. Он сильнее всех противился моим
притязаниям на Сабьонетту. Старый воин. Горд и груб, а впрочем, добр и
честен!
Конти. Отец! Но здесь перед нами его дочь.
Принц. Ей-богу - как две капли воды! (Все еще не сводя глаз с
портрета.) О, вы, конечно, знаете, что только тогда по-настоящему хвалят
художника, когда при виде его творения забывают о похвалах.
Конти. Однако эта работа оставила меня весьма недовольным собой... И я
все же доволен, что так неудовлетворен самим собой. Ах! Почему мы не можем
писать прямо глазами! Как много пропадает на долгом пути от глаза через руку
к кисти! Но я, как я уже сказал, знаю, что здесь потеряно, и как это
случилось, и почему должно было случиться, - и этим утраченным я так же
горжусь и даже более, нежели всем тем, что мне удалось передать здесь. Ведь
утраченное больше, чем переданное, позволяет мне признать, что я
действительно большой художник, что только рука моя не всегда бывает рукой
большого художника. Разве вы думаете, принц, что Рафаэль не был бы
величайшим гением в живописи, если бы он по несчастной случайности родился
безруким? Как вы думаете, принц?
Принц (оторвавшись только в этот момент от портрета). Что вы говорите,
Конти? Что вы хотите знать?
Конти. О, ничего, ничего!.. Так, болтовня. Я вижу: вся ваша душа была в