"Кэти Летте. Чертовски сексуален " - читать интересную книгу авторагоречью добавил он.
- Откуда... откуда тебе это известно? - Шелли снова обрела дар речи. - Ты ведь написал в анкете, что никогда не был женат. - Что? - Кит почему-то не осмеливался смотреть ей в глаза. На его лице, подобно гонимому ветром облаку, промелькнуло странное выражение, будто ему вспомнилось что-то неприятное. У Шелли появилось чувство, будто она невзначай только что потянула за предохранительную чеку гранаты и вот-вот громыхнет взрыв. - Если ты так негативно относишься к браку, зачем было принимать участие в конкурсе? - выпалила она, совершенно сбитая с толку. - Я американец, - нашелся с ответом Кит. - Импульсивное поведение для нас норма! Он рассмеялся, но в смехе этом уже не чувствовалось прежнего задора. Лицо его сделалось задумчивым. У Шелли возникло подозрение, что этому парню уже столько раз давали под зад коленкой, что он давно заслужил дополнительные очки. Ей с грустью вспомнились два других финалиста, которых она видела на свадебном приеме. Взять хотя бы того милого и рассудительного программиста из Ипсвича. Он хотя и изъяснялся в основном на чудовищном компьютерном жаргоне, зато был горячим сторонником вторичной переработки бумаги и пластика. А нотариус из Милтон-Кейнс? Такой, как он, вряд ли станет кричать на весь мир, что он большой любитель совершать дерзкие вылазки в любовный каньон. - А ты почему? - Кит стянул с себя рубашку, обнажив мощную грудь, и с вызовом посмотрел на Шелли. - Я имею в виду, каким ветром тебя занесло на этот конкурс? - В его голосе прозвучала усталость, чего Шелли прежде не - Я же объяснила. Заявку от моего имени отправили ученики. Вот я и влипла. - Ученики? - переспросил Кит, буравя ее взглядом. - Ты говорила мне, что это были твои друзья. Первый раз слышу от тебя о каких-то учениках. - Я веду у них уроки музыки. Преподаю игру на гитаре в одной из лондонских школ. Игру на рок-гитаре, если ты в состоянии в это поверить. - Но в твоей анкете сказано, что ты исполняешь классику. - Я тут ни при чем. Ученички постарались. И я действительно исполняю классику, вернее исполняла, потому что теперь я не выступаю на сцене. - Шелли плотно сжала губы, словно только что накрасила их губной помадой. - Погоди, то есть ты вообще больше не выступаешь? - Господи, подумала Шелли, не самый простой вопрос. Интересно, в какой именно момент ей изменило самообладание? Наверное, вскоре после того, как ее мать стала жертвой обезумевших раковых клеток. Шелли тогда словно окаменела прямо во время исполнения прелюдии Баха к Четвертой сюите для лютни. Ей казалось, боль от воспоминаний о пережитом в ту минуту унижении с годами притупилась, но вот теперь ее снова обдало горячей волной стыда. И в которой раз она ощутила внутри себе тугой узел ужаса. Тишина, возникшая тогда под сводами "Вигмор-Холла", показалась ей еще более оглушительной, нежели трубный рев крови в ее жилах. После того момента Шелли, виртуоз, лауреат нескольких премий, чьи пальцы творили с гитарными струнами настоящие чудеса, зарыла в землю свой талант и начала жизнь странствующего преподавателя, обучая технике "тяжелого металла" прыщавых подростков из школьных ансамблей с весьма выразительными названиями вроде |
|
|