"Виктор Левашов. Убийство Михоэлса" - читать интересную книгу автора

президиума ЕАК, а Эпштейн - всего лишь ответственным секретарем. Так
получилось, что в эвакуации он отошел от дел комитета, а всю работу тащил на
себе Эпштейн. Но это - было, а теперь Фефер в Москве. Это факт, с которым
Эпштейну придется считаться.
- У нас?.. Даже не знаю... А, вот что. Пришла депеша из Америки. Просят
прислать делегацию ЕАК. Чтобы выступили перед американской общественностью.
Лозовский сказал, что наш ответ положительный.
Фефер насторожился:
- И... Большая делегация?
- Всего два человека. Михоэлс и Маркиш.
- Михоэлс и Маркиш? Президиум одобрил?
- Президиум не собирался. Их запросили американцы. Руководство
одобрило.
Фефер вышел. Лицо у него горело. Это была пощечина. Опять Михоэлс. Что
они все нашли в этом Михоэлсе? Ладно, допустим. Он - председатель ЕАК. Но
Маркиш-то тут при чем? Рядовой член президиума. Он вообще в деятельности ЕАК
почти не участвует! Он, Фефер, должен ехать в Америку, а не Маркиш. Нет,
этого так нельзя оставить. Он...
Фефер остановился посреди тротуара.
"Он, он! А что он?.." Глупейшее положение! Не может же он сам требовать
за себя? А кто может? Михоэлс? Так они с Маркишем не разлей вода. Лозовский?
Тоже не надышится на Михоэлса, что тот скажет, то и будет. Фадеев? Да,
Фадеев мог бы предложить и отстоять его кандидатуру. Но Фадеев в Казани...
- Гражданин! Ваши документы!
Фефер оглянулся. Стоял молоденький милиционер, держа руку у козырька
фуражки, глядя подозрительно, строго. Видно, своей растерянностью привлек
его внимание Фефер. Он сунул милиционеру свой паспорт.
- Фефер Исаак Соломонович. Поэт Ицик Фефер вам случаем не родственник?
- Это я и есть.
- А почему же в паспорте...
- Ицик - мой псевдоним. Вот! - Фефер ткнул любознательному милиционеру
писательский билет.
Тот заулыбался, козырнул и вернул документы.
- Извините. Я вижу: гражданин странный какой-то. Решил проверить. Сами
понимаете, время военное. А вы, оказывается, поэт Фефер! Мой тесть любит
ваши стихи.
- Он еврей?
- Да. А я мордвин. Дружба народов. Я ему расскажу, что встретил вас, -
не поверит. Особенно ему нравится ваше стихотворение "Бойцу-еврею".
- Передайте ему привет, - буркнул Фефер.
- Обязательно!
Милиционер еще раз козырнул и удалился.
Фефер проводил его хмурым взглядом.

"Бойцу-еврею" - это было стихотворение Маркиша.

Ну и денек!

Без четверти двенадцать он стоял возле своего подъезда, с тревогой
поглядывая по сторонам. Ровно в полдень подкатила черная "эмка", из машины