"Виктор Левашов. Провокация ("Кодекс чести") " - читать интересную книгу автора

свел удачное знакомство с одним из финнов, которые на
выходные толпами наезжали в Ленинград оттянуться на всю
катушку - отдохнуть от сурового сухого закона,
свирепствовавшего на их родине. Финн быстро набрался, ему
потребовались российские "деревянные", чтобы продолжить
знакомство с достопримечательностями Северной Пальмиры.
Этого момента Томас и ждал. Как истинный джентльмен и даже в
некотором роде патриот, он предложил финну обмен по очень
выгодному курсу. Но в тот момент, когда пачка "фиников" была
уже в руках Томаса, а пачка рублей, ополовиненная широко
известным в узких кругах приемом "ломки", перешла к гостю
северной столицы, тот неожиданно и как-то неприятно
протрезвел, несколько сильных мужских рук сковали движения
Томаса. И намного раньше, чем финн предъявил милицейское
удостоверение и представился оперуполномоченным
Ленинградского уголовного розыска, Томас понял, что на этот
раз удача ему изменила. И крепко.
Пахло не мошенничеством по статье 147 часть 1 УК РСФСР
(до двух лет со штрафом до четырехсот рублей). Пахло статьей
147 часть 2 ("мошенничество, совершенное повторно" - до
четырех лет), так как у Томаса уже была за плечами
полугодовая отсидка за те же дела. А могло быть и намного
хуже - статья 88-я: "Нарушение правил о валютных операциях".
Чем это может кончиться, страшно было даже подумать.
Томас и не думал. Человеком он был незлобивым, больших
пакостей ближним старался не делать, жил легко и верил, что
Господь будет к нему милосердным. Потому что всей своей,
пусть даже не совсем безгрешной жизнью Томас славил
созданный Им мир, радовался ему, как и должен истинный
лютеранин радоваться Божьему творению. А вот те, кто
злобствуют и вечно всем недовольны, те и есть настоящие
грешники, их и нужно карать.
Этими соображениями Томас не стал делиться со
следователем. Очень сомневался он, что этот хмурый следак
районной прокуратуры сможет оценить особенности его тонкой и
в чем-то даже поэтической натуры. Но другое Томас знал
твердо: он сможет оценить его полную готовность сотрудничать
со следствием. И он был откровенным: ни от чего не
отпирался, все рассказал, все подтвердил и подписал.
Рассказал даже еще о паре мелких "кидков", понимая, что они
не документированы и не могут ему повредить, но
благожелательности со стороны следователя могут прибавить.
Так и вышло. Сказать, что следователь исполнился к
Томасу симпатией, было бы преувеличением, но и вражды к
подследственному он не испытывал. Это уже само по себе было
немало. По характеру допросов Томас понял, что 88-ю шить
ему, похоже, не будут. А в данном случае это и была высшая
милость Божья.
Через три недели, которые Томас провел в знаменитом
питерском СИЗО "Кресты", дело было готово к передаче в суд.