"Виктор Левашов. Провокация ("Кодекс чести") " - читать интересную книгу автора

не худшим вариантом. По крайней мере, он никогда их не бил,
даже будучи очень поддатым. Никогда, ни единого раза,
никого. Это было его принципом. А когда, наскучась жизнью,
которая довольно быстро начинала напоминать тусклые
семейные будни, исчезал из приютившего его гнезда, никогда не
прихватывал с собой золотых колечек, цепочек или других
ценных безделушек. И денег тоже не брал. Ну, разве что
червонец на такси. Но не более того. Нет, не более. А
почему? Потому что он считал это неблагородным. Так
поступают только подонки. А он не был подонком.
Материнские чувства, которые Томас пробуждал своим
видом у женщин определенного склада и возраста, не раз
выручали его в трудных жизненных ситуациях. И в ночь перед
судом он помолился о том, чтобы судьей оказалась такая вот
женщина. И молитва его, похоже, была услышана. Когда
конвойные на автозаке доставил его в районный суд и вели по
коридору, он прочитал на двери зала судебных заседаний:
"Судья Кузнецова". Сердце его дрогнуло.
Но затем события приняли неожиданный и странный оборот.
Вместо того, чтобы ввести его в зал, его долго, часа три,
мурыжили в комнате для обвиняемых, а попросту говоря - в
арестантской, ничего не объясняя. В арестантскую время от
времени входили какие-то люди, штатские и милицейские,
задавали Томасу формальные вопросы, ответы на которые давно
уже были изложены в протоколах допросов, исчезали, снова
появлялись и снова исчезали. На вопросы Томаса они не
отвечали, но он отметил, что привычная милицейская хмурость
на их лицах разбавлена недоумением и даже,
пожалуй, некоторой растерянностью. Словно бы они столкнулись
с нестандартной ситуацией и не знают, как на нее
реагировать.
Томасу это не понравилось. Он понятия не имел, в чем
заключается нестандартность ситуации, но по опыту знал, что
в таких случаях чиновный люд (в их числе и сотрудники
правоохранительных органов) всегда находит почему-то самое
плохое решение. Ну, самое что ни на есть никудышнее. Если
даже сесть и специально задаться целью найти самое плохое из
всех плохих решений, в жизнь не додумаешься до такого, какое
чиновники рожали с той легкостью и даже естественностью, с
какой жаба мечет икру. Потом, конечно, спохватывались,
корректировали, исправляли, но главное-то было уже сделано.
И потому при всей зыбкости своего положения Томас все же
предпочел бы определенность. Он уже мечтал о встрече с
судьей Кузнецовой. Там многое будет зависеть от него. Пусть
даже не очень многое, но хотя бы кое-что. А сейчас от Томаса
не зависело ничего. Он полностью зависел от того, какой
выход из нестандартной ситуации найдут эти милицейские и
прокурорские валуи. Да что же, черт возьми, происходит?
Только во второй половине дня что-то, похоже, начало
проясняться. Конвой вывел Томаса из здания райсуда и сунул в