"Л.Леви-Брюль. Сверхъестественное в первобытном мышлении " - читать интересную книгу автора

пришлось лечиться от ожогов".
Малайцы Саравака нисколько не сомневаются в своем родстве с
каким-нибудь животным, если они об этом узнают во сне. "Прадед Вана сделался
кровным братом крокодила... Ван во сне несколько раз встречал этого
крокодила. Так, например, один раз он видел во сне, будто упал в воду, когда
в ней было много крокодилов. Он взобрался на голову одного из них, который
ему сказал: "Не бойся" - и доставил его на берег. Отец Вана имел талисманы,
которые ему были якобы даны крокодилом, он ни за что ни при каких
обстоятельствах не соглашался убить крокодила. Сам Ван, очевидно,
рассматривал себя как близкого родственника крокодилов вообще".
В заключение можно привести особенно удачную формулу Спенсера и
Гиллена: "Все, что дикарь узнает во сне, для него так же реально, как и то,
что он видит наяву".
Станем ли мы для объяснения этих фактов держаться общепринятой теории,
которая рассматривает их как результат психологической иллюзии, присущей
первобытным людям? Последние, мол, не способны отличить реальное восприятие
от другого, чисто воображаемого, хотя и весьма сильного. Во всех случаях
яркого восприятия у первобытных людей возникает вера в объективность своего
представления. Например, появление призрака покойника заставляет верить в
его реальное присутствие. Когда первобытный человек видит во сне самого себя
действующим, путешествующим, беседующим с находящимися далеко или уже
умершими лицами, то он убеждается, что душа действительно покидает тело jbo
время сна и отправляется туда, где он видит себя во сне. "Верхом путаницы в
мышлении нецивилизованных людей, - говорит майор Поуэлл, - является смешение
объективного и субъективного".
Не оспаривая точности психологического закона в его общих чертах,
привлеченного для объяснения указанных фактов, я укажу, однако, что он не
дает удовлетворительного объяснения тому, как первобытные люди представляют
себе свои сны, и тому применению, которое они им дают.

47

Прежде всего, они прекрасно отличают восприятия, полученные $о сне, от
восприятий, получаемых наяву, как бы они ни были сходны вообще. Первобытные
люди различают даже отдельные категории снов, приписывая им различную
ценность. "Оджибвэи делят сны на несколько разрядов и каждому дают отдельное
имя. Епископ Барага сгруппировал в своем словаре языка оджибвэев индейские
названия для дурного сна, для нечистого сна, для зловещего сна так же, как и
для хорошего или счастливого сна". "Гидатсы питают большое доверие к снам,
но обычно они пророческими считают такие сны, которые видят после молитвы,
жертвоприношения или поста". Таким образом, первобытные люди вполне
сознательно, вполне обдуманно придают одной категории восприятий столько же
веры, сколько и другой. Вместо того чтобы сказать, как это обыкновенно
делается, что первобытные люди верят тому, что они воспринимают во сне, хотя
это только сон, я скажу, что они верят сновидениям именно потому, что это
сноридения^ "Иллюзионистская"1^ теория неудовлетворительна. Почему же
первобытные люди, отлично зная, что сон является сном, тем не менее верят
ему? Это нельзя объяснить простой игрой психологического механизма у
индивида. И здесь также совершенно необходимо иметь в виду коллективные
представления, которые и превращают восприятие и сновидение первобытного