"Ахто Леви. Записки серого волка " - читать интересную книгу автора

Но однажды, когда я и мой напарник Риз шли в город на дежурство, завыли
сирены. Самоле-ты, почти невидимые, ползли по небосклону. Было ясно, что
они, как всегда, летят дальше на север - на Берлин. Вот уже их не видно,
еще чуть-чуть слышны, вот и отбой. Люди вышли из убежищ и разошлись по
домам. Мы тоже, волоча надоевшие носилки, поплелись на поиски развлечений.
Вдруг, непонятно как и откуда, снова появились самолеты. Даже не могу
сказать, что появилось раньше: бомбы или самолеты. Не было тревоги. Внезапно
взрывы, грохот, шум, крики обезумевших от страха, бегущих в панике людей.
Одна старенькая женщина с целой оравой малышей бежала, таща их, орущих, за
собой. Они спотыкались, не успевали за ней, и она была в отчаянии. Риз,
мгновенно разобрав носилки, стал укладывать на них двух самых маленьких. Мы
помогли семейству добраться до убежища, но войти в него было невозможно. У
входа, давя друг друга, беспорядочно толкались сотни людей. Вокруг гремело и
визжало; с опозданием завыли сирены, нагоняя жуть; горели дома, деревья и
даже асфальт. Город был в дыму. Самолеты не были видны, бомбы сыпались
словно дождь с неба. Когда наконец удалось войти в убежище, мы занесли
детей, а сами поднялись обратно: ведь такое не увидишь каждый день! У входа
стояли пожарники и полицейские, не выпуская никого, принимая опоздавших.
Запыхавшись, пробежал сухопарый немец, офицер. Он был очень бледен и, мне
показалось, дрожал. Заметив нас, он стремительно подскочил и, схватив меня
за рукав, что-то объясняя, потащил за собой. Мы пустились бежать за ним по
горящим улицам города. Иногда, когда слышался зловещий визг, бросались на
землю и снова бежали. Повсюду валялись люди, и нельзя было понять, живые или
мертвые.
Наконец забежали во двор полуразвалившегося дома. Прямо во дворе, на
подстеленной шинели, увидели белокурую женщину. Лицо ее было в крови и
измазано сажей, она тихо стонала. Положили ее осторожно на носилки и пошли
обратно.
Страшен был этот путь. Кругом грохот, жарко от горящих домов. Мы,
пригибаясь, двигались к убежищу. Осталась лишь одна улица и один поворот,
когда на нас с грохотом повалилась стена. Я упал и тотчас услышал страшный
крик. Поднявшись, увидел: Риз лежит на ногах у женщины. Оба были неподвижны
-- он мертв, она в обмороке. Возле, остолбенев, стоял немец. Здесь же
валялась большая цементная глыба, убившая Риза, сломавшая ноги женщине.
Освободив носилки от тела Риза, мы с немцем донесли его даму до убежища, где
ее приняли врачи. Я остался в убежище до конца налета.
На другой день нас снова направили в город, на сей раз подбирать
мертвых. Это была исклю-чительно мерзкая работа. Трупы были страшные, порой
на носилках несли лишь кучу рук и ног. Мертвых было, пожалуй, больше, чем
раненых. Они были везде: в развалинах, в огородах, плавали в реке Эгере.
Работали до вечера. Устаю очень, спать стал мертвым сном, тяжело. Да, теперь
не до проказ - идет война.
Кормят нас лучше, но я этого почти не замечаю. Как-то, когда я обедал в
столовой, ко мне подошел пожилой офицер и спросил, сколько мне лет. Он
показался мне добрым, и я сказал правду. И угадал. Он покачал головой, вынул
из кармана офицерские талоны на питание, протянул мне и, не оглянувшись,
ушел.
Дней десять работали на развалинах, извлекая полусгнившие трупы и
всякую всячину. Мне кажется, что я насквозь провонял мертвечиной.