"Ахто Леви. Записки серого волка " - читать интересную книгу автора

...Опять кто-то зовет. Это мама.

Как хорошо в старой яхте в камышах. Здесь еще порядком воды, но яхта
стоит на небольшом бугорке уже совсем сухая. Я снова переселился сюда,
перенес свои книги, и тетради, и кошкин череп, и оружие. Дома, на чердаке,
никогда ничем по-настоящему не займешься, потому что это мое логово всем
известно. Только начнешь читать - мама зовет, а там еще Велло залезет. А я
не люблю, когда в мое логово ходят посторонние, особенно Велло. Он все
высмеивает: и револьверы ненастоящие - чепуха, и кошкин череп - ерунда, а
ятаган, по его мнению, вовсе бесполезный предмет, которым даже капусты не
нарубишь. Он говорит, что надо захватить какую-нибудь моторку, перейти в ней
Рижский залив и высадиться где-нибудь в Курляндии. Потом перебраться в
Литву, а оттуда - в Польшу, и дальше - в Германию. Можно, наконец, и до
самой Африки добраться. Он говорит, что, если я не хочу, он один пойдет.
Потом мне завидно станет, но будет поздно. Тебе, говорит он, кошкин череп
жалко бросить и все такое. Но кошкин череп тут ни при чем, мне маму жалко.
Отца теперь нет, а от Лейно никакого толку. Маме тяжело - и в очередях надо
стоять, и вязать, и за Кадри смотреть. А тут еще дрова заготовлять на зиму.
Мало еще что. И все же было бы здорово смотаться в Африку. Там всегда тепло,
зверье всякое, можно жить и в джунглях, как Тарзан. Если бы не Кадри... И
для чего она родилась!

Ну вот... Опять я дома. Еще хорошо, что не на дне морском. Подвел
мотор. Это была лодка Жоржа Вебера, всегда стоявшая на самом конце старой
пристани. Мы с Велло забрались в нее, перерубили трос, и ветер тут же погнал
нас в море. Нам это и надо было. Из дому я захватил хлеба, стащил у мамы
кусок сала и еще печеной картошки. У Велло тоже был мешок с едой. Прихватил
я и будильник: нам нужно было знать время, потому что к утру мы должны были
быть где-то у берегов Латвии. Велло начал возиться с мотором, но он, сколько
мы ни бились, не заводился. Бензин был, и вроде все было в порядке, но мотор
лишь иногда слабо чихал. Наверно, старый Жорж какую-нибудь деталь на ночь
отвинчивал. Ветер нас все гнал да гнал, и неизвестно, чем бы это все
кончилось, если бы мы не наткнулись на островок Лаямадала. С одной стороны,
он совсем близко был от берега. И глубина там небольшая. Оставили лодку,
наши мешки и вплавь пустились к берегу.
Решили переночевать здесь, хотя было холодно и хотелось есть. Пошли в
мое логово в камышах, где хранилась половина одеяла и, завернувшись в это
тряпье, заснули. Утром мы рассчитывали добраться до полуострова Сырве и там
похитить другую лодку. Но это было далеко, к тому же мы очень устали. Одноко
утром мы проспали. Днем никуда носа не показывали, боялись, что нас
разыскивают, а к вечеру приуныли - умирали от голода. Велло решил пойти к
одному другу, который живет где-то недалеко от парка. Он строго приказал мне
сидеть в логове и ждать его возвращения. Прошло много времени, и я не
вытерпел. Когда совсем стемнело, я пошел навстречу ему. Едва я успел войти в
парк, как наткнулся на маму. Я бросился наутек, мама бежала за мной следом и
кричала:
- Вернись! Остановись!
Она плакала, а я изо всех сил продолжал бежать. Потом она как-то
страшно крикнула, и я остановился. А у нее ведь больные ноги... Я подошел к
ней и тоже заплакал. Домой шли вместе. Она дрожала и все время молча гладила