"Ахто Леви. Бежать от тени своей" - читать интересную книгу автора

поражаться красоте, которую топтал рваными ботинками. Шелестящий
золотисто-красных расцветок ковер из опавших листьев очаровывал
фантастичностью узоров. Случалось, солнце отыщет с трудом небольшую
расщелину в толстом слое облаков - и капли дождя заблестят, заискрятся на
ветках и листьях, все засверкает, все радуется этим лучам, и ощущение
какой-то торжественности наполняет душу усталого от бессонницы и голода
человека, подбадривает его. Кажется, что сама природа сжалилась над одиноким
бродягой и дала ему испить для укрепления сил животворную радость...
Ночью шел по дороге. Шел быстро. Спастись можно было только за счет
скорости. Но он очень устал, то и дело на ходу засыпал и просыпался,
оказавшись в дорожном кювете. Чтобы не уснуть на ходу, развлекал себя думами
о будущем, мечтал о счастливом случае. Кому-кому, а ему он был необходим как
никому другому. Но от случая зависело теперь неизмеримо меньше, чем от его
собственной выносливости и сообразительности.
На четвертый день утром, едва начался рассвет, - в мокрой от дождя
тайге об этом можно было догадаться довольно поздно, - когда стала видна
дорога под ногами и Кент уже собирался свернуть с нее, он вдруг увидел
провода и удивился, что ночью, попадая в кюветы, ни разу не стукнулся о
телеграфные столбы. Проводам он сильно обрадовался. Нечасто можно здесь
встретить дороги с телеграфными столбами, обозначавшими, что дорога не
простая, а нечто похожее на магистраль, связывающую какие-нибудь далекие
населенные пункты.
Была не была! Он решил идти дальше по магистрали. Здесь верный расчет:
засады оперативных постов, если на этом пути они и расположились, не были
особенно опасными - они отлично знали, что люди типа Кента не ходят открыто
по дорогам, а стремятся идти в глуши, по звериным тропам. Стало быть, если
эти посты где-то здесь и были, то они наверняка мирно спали в этот час в
шалашах. Надо быть сумасшедшим, чтобы заниматься чем-нибудь другим в такую
погоду. Три стальные нити - провода - плакали крупными слезами, а он им
радовался: они указывали направление дороги, которую он приблизительно знал.
Это означало, что был он на верном пути, не заблудился, а ведь так легко
заблудиться в такую погоду, когда нет солнца и ориентироваться в тайге
трудно!..
Вдруг... Что это? Еще не понимая причины, он насторожился и, сделав
несколько шагов, увидел машину с фургоном. Она стояла метрах в трехстах.
Около нее - люди в зеленых плащах с капюшонами, натянутыми на фуражки. Его
также заметили. Капюшоны (их, кажется, было четверо) сразу все на него
уставились. Кент стоял, готовый к прыжку, чтобы исчезнуть в тайге. Это
длилось несколько секунд. Один из капюшонов у машины, махнув призывно рукой,
крикнул:
- Эй! Брат, иди сюда!..
"Нашли дурака... Тоже мне "брат" отыскался"... Кент прыгнул через кювет
и бросился в тайгу. Тут же раздался выстрел. Кент бежал и машинально думал о
том, что карась существует затем, чтобы щука не дремала. Она и не дремлет...
Он не сомневался, что люди у машины погнались за ним.
Было необходимо перемахнуть дорогу. Он не рассчитал, когда прыгнул с
нее, - прыгнул в сторону, где через два-три километра неминуемо оказался бы
в ловушке, - его поймала бы холодная болотистая река, как рыбу в сеть. Но
перебегать дорогу теперь было опасно: на земляном накате непременно
отпечатались бы следы его ботинок.